С неба упали три яблока. Люди, которые всегда со мной. Зулали (сборник)
Шрифт:
Анатолии на поминках не оказалось – она еще не окрепла после болезни, потому осталась дома. Валинка сунулась было к телеграфистке Сатеник, но та без очков для чтения не смогла и строчки разобрать. Пришлось набраться терпения и дожидаться конца траурной церемонии. Будь на то ее воля, она бросила бы все и помчалась к Анатолии, но неудобно было оставлять одну Мариам, выручившую ее в щепетильном вопросе передачи обуви на тот свет. Она терпеливо дождалась, когда люди разойдутся по домам, а потом еще помогла убрать со стола и перемыть посуду. Так что к Анатолии выбралась почти к закату, еще немного – и на Маниш-кар надвинулась бы темноликая южная ночь.
Застала она ее во дворе – сложив на груди руки, та наблюдала, как, закатывая глаза и повизгивая от неудержимого счастья, обгладывает большую мозговую кость Патро.
– Кому-то для счастья и суповой кости достаточно, – обратилась она вместо приветствия к гостье.
– А кому-то достаточно письма от внука, – радостно помахала конвертом Валинка.
Анатолия вытащила фотографии, но отложила их в сторону – посмотрит после, первым делом нужно узнать, что в письме. Она быстро пробежалась глазами по строчкам – всегда так поступала на случай непредвиденных новостей, чтобы успеть подобрать правильные слова и предупредить адресата. Валинка ждала, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Тигран приезжает! – всплеснула руками Анатолия. – Вместе со своей семьей!
У Валинки перехватило дыхание.
– К-когда приезжает? – еле смогла выговорить она.
– Третьего июня.
– А сегодня какое число?
Анатолия возвела глаза к небу, пытаясь вспомнить если не дату, так хотя бы день недели, но потом махнула рукой и заспешила в дом. Валинка шла следом, теребя в руках пустой конверт.
– Васо, ай Васо, – позвала Анатолия, распахнув входную дверь.
– Хм, Нато-джан! – откликнулся Василий откуда-то из глубин дома.
Анатолия, застеснявшись ласкового обращения мужа, смущенно покосилась на Валинку. Но та, захваченная радостной вестью о приезде внука, ничего не замечала или же сделала вид, что не замечает.
– Васо, – спросила Анатолия. – Сегодня какое число?
– Первое!
– Первое! – Валинка застыла, словно громом пораженная, потом очнулась, хлопнула себя по коленям и заторопилась вниз по ступенькам. – Это что получается? Это получается, что они послезавтра приезжают?!
– Письмо! – крикнула ей вдогонку Анатолия.
– Письмо! – развернулась на ходу Валинка.
К тому времени, когда на пороге появился Василий, ее и след простыл.
– Что случилось? – спросил он у Анатолии.
– Послезавтра приезжает Меликанц Тигран. С семьей.
– А!.. – Василий сначала обрадовался, потом, вспомнив о своих сыновьях, сник. Большие, серебристо-серые его глаза мгновенно померкли, уголки губ дрогнули и поползли вниз.
Анатолия обняла его, прижалась к груди. «Чш-ш-ш-ш, ш-ш-ш». Он протяжно вздохнул, погладил ее по голове. «Все хорошо, Нато-джан. Все хорошо».
Возле садовой ограды, нелепо путаясь от спешки в лапах и грозно рыча на невидимых врагов, закапывал недоглоданную сахарную кость счастливый Патро.
За мукой пришлось идти в погреб. Стены каменного, даже в самый жаркий летний полдень хранящего прохладу помещения были увешаны пучками сушеных трав и початками красной кукурузы. На деревянных полках горлышком вниз стояли пустые банки – прошлогодние припасы за зиму иссякли, а для новых заготовок время еще не пришло. На самой верхней полке стояла картонная коробочка, наполненная доверху белыми шуршащими пакетиками. Валинка встала на цыпочки, дотянулась до нее, вытащила один пакетик, подошла к окошку, подслеповато разглядела срок годности. Обрадовалась, забрала коробку и заторопилась во двор.
Три года назад Тигран открыл в своем северном городе хлебопекарню. А спустя некоторое время, как раз в канун Рождества, от него пришла тяжеленная посылка – Мамикон, чертыхаясь, волок ее на макушку Маниш-кара целых полдня. Дошел, продрогший до костей, с синим от холода лицом и замерзшими в лед усами. Валинка налила ему горячего фасолевого супа и, чтобы сильно не бухтел, выставила бутыль тутовки. Тот заел суп маринованной купеной и полукругом домашнего хлеба, выпил две стопки самогонки, выпросил платок из козьей шерсти, обмотался им по самые глаза и засобирался в обратный путь. Но перед уходом помог Вано открыть посылку. В коробке с синими несмываемыми нашлепками северной почтовой службы лежали несколько банок тушенки, рыбные консервы, колбаса в вакуумной обертке, три пачки крупнолистового черного чая и большая упаковка (50 шт.) сухих дрожжей.
– Что это такое? – повертела в руках пакетик Валинка.
– Говно, вот что это такое, – хмыкнул Мамикон.
– В смысле – говно?
– Дрожжи, моя невестка их вместо закваски в тесто добавляет. Оно от них быстро поднимается, но хлеб получается безвкусный. Ешь словно вату.
И, расстроенно поцокав языком, он зарылся носом в пуховый платок, махнул на прощание рукой и бесстрашно шагнул в пургу.
Валинка убрала со стола, перемыла посуду. Посидела немного, подумала. Не откладывая в долгий ящик, замесила на дрожжах немного теста – на пробу, испекла несколько лепешек на дровяной печи. Отрезала горбушку, пожевала задумчиво с сыром, потом с медом, потом с маслом. Вано отковырял кусочек, попробовал, скривился.
– Я есть такое не буду!
Валинка накинула на плечи тяжелый вязаный жакет, завернула в салфетку пол-лепешки, сходила к соседке.
– Ерунда, – вынесла та безжалостный вердикт, выплюнув хлеб.
– Как есть ерунда, – со вздохом согласилась Валинка.
Выкидывать присланные Тиграном дрожжи рука не поднялась. Поэтому она убрала оставшиеся пакетики в погреб и обещала себе избавиться от них, как только истечет срок годности.
И этот день, удивительным образом совпав с кануном приезда Тиграна, настал. Валинка торжественно вынесла дрожжи во двор. Серебристо-белые пакетики нарядно блестели на солнце.
Она повертела их в руках, подумала немного, сходила за ножницами, аккуратно разрезала каждый пакетик, высыпала содержимое в миску. Дрожжи выкинула в выгребную яму, а пакетики сложила стопкой, перевязала суровой ниткой и убрала в самый верхний кухонный шкафчик. На что-нибудь сгодятся.
И, наконец, с чувством исполненного долга, взялась за сали. Замесила тесто на воде, соли и муке, прослоила в несколько приемов растопленным до орехового привкуса сливочным маслом, убрала в холодный погреб – до завтра. Сали нужно есть горячим, так что испечет она его после приезда дорогих сердцу гостей. Пока суть да дело, курица отварилась. Валинка процедила жирный бульон, посолила его, промыла отменную, зернышко к зернышку, пшеницу, добавила в бульон, перемешала, оставила доходить на маленьком огне. Села отделять куриную мякоть от костей.