С небес на землю
Шрифт:
— Я собирался приехать один, — помолчав, сказал Алекс. — Но мне не удалось.
— Еще бы! — фыркнула Покровская. — Ну, гости дорогие, проходите!.. Чего вы в коридоре толпитесь?.. — Она неожиданно взяла Шан-Гирея за руку и потащила за собой. — Пойдем, я тебе покажу, какой у него комп! Это не комп, а просто праздник какой-то!..
— Наша Маня, — объяснила Митрофанова вслед писательнице, утащившей нового зама в комнату, — фанат современных технологий. Компьютеры ее страсть. Она их обожает.
— Компьютеры обожает? —
— Ну, не только компьютеры. Еще бриллианты, собак, туфли на шпильках и…
— Она любила пирог с яблоками, статных мужчин и имя Роланд! — во все горло объявила из комнаты Покровская. — Можно мне мандарин?.. От вас не убудет, тут целая сетка!
— Маня, не шуми, — негромко попросил Шан-Гирей.
— А что такое? Где-то здесь спит младенец? Владимир, у вас есть поблизости спящий младенец? И можно мне мандарин?..
— Тебе почистить? — спросил зам.
— Я сама почищу.
Когда совершенно сбитый с толку Береговой суетливо протрусил в свою собственную комнату, показавшуюся ему с непривычки заполненной людьми, он увидел, что они оба — и писательница, и новый зам — таращатся на его монитор. Зам отщипывает дольки мандарина и подает ей по одной, а она смешно жует, и на всю комнату пахнет Новым годом.
— А что это у вас там? Признательные показания? — как ни в чем не бывало спросила Покровская, кивнув на монитор, и взяла следующую дольку.
Береговой подскочил и свернул окно, в котором болтался текст, над которым он бился так долго.
— Собственно, об этом я и хотел поговорить, — начал Шан-Гирей и подал писательнице еще одну дольку — она заглядывала ему в руку, как щенок, который ждет угощения. — Я знаю, что вечером в тот день, когда Екатерина Петровна вас уволила, вы приезжали к ее дому. Зачем?..
Береговой с размаху сел на стул.
— Отпираться бесполезно, — прожевав, сказала Покровская. — Алекс вас раскусил.
— Мне не понадобилось никого раскусывать, Маня! — Шан-Гирей казался недовольным.
— Угомонись, — попросила ее и Митрофанова.
— Ни за что!
— Я вас видел, — продолжал Шан-Гирей. — У подъезда. Вы сидели в машине и разговаривали по телефону. Впрочем, — тут же поправился он, — это не совсем верно. Вы держали телефон в руке, вот так будет точнее. Я вижу не очень хорошо и вас узнал не сразу. Потом Маня рассказала, что какой-то полоумный водитель загнал ее в сугроб, у нее туфли были совершенно мокрые, и я вспомнил, что видел вашу машину.
— Ну, был я там, — с вызовом сказал Береговой. — И что?!
— Зачем вы приезжали?..
— Я… ни за чем.
— Чтобы убить меня? — спросила Митрофанова скучным голосом. — Это же вы меня душили, да?..
Береговой понял, что дело его плохо.
Они все-таки решили назначить козлом отпущения именно его!.. Оправдываться, переубеждать, объяснять — бесполезно. Все уже решено. В каких-то своих, непонятных целях они затеяли эту аферу, а он даже смысла ее не понимает!.. Где уж… оправдаться!
— Он вас не душил, — вдруг сказал Шан-Гирей. — Не выдумывайте, Екатерина Петровна. Вы же, насколько я знаю, не видели человека, который на вас напал.
— Не видела. Но никому, кроме него, — и она подбородком показала на Берегового, — это не пришло бы в голову! А он орал на все издательство, что я… я… стерва и сука и он со мной поквитается!..
— Я не орал! То есть орал, но не душил, черт побери! Я правда хотел вам… в морду дать, и я был возле вашего дома, чтоб он провалился, но даже из машины не выходил!..
— Вы хотели отомстить мне за то, что я вас уволила, а уволила я вас за дело! И вы прекрасно это знаете!
— Если бы за дело, вас никогда не заставили бы взять меня обратно, да еще с извинениями! А вас заставили!
— Это все фантазии Анны Иосифовны, а я бы ни за что на свете!..
— Объявляется перерыв.
Они оба, и Береговой, и Митрофанова, уставились на Алекса, как два разъяренных кота, которых схватили за шкирки и растащили в самый ответственный момент, когда злобное, угрожающее шипение уже вот-вот должно перерасти в хорошую, честную драку!
— Собственно, то, что вы были возле дома Екатерины Петровны, можно считать установленным фактом, — как ни в чем не бывало продолжал Алекс. — То, что вы ее не душили, тоже совершенно очевидно.
— А кто тогда меня душил?! — возмутилась Митрофанова.
— Я пока не знаю. Догадываюсь, конечно, но еще не уверен до конца. И это не господин Береговой. Вряд ли после нападения на вас он стал бы кататься возле вашего дома на машине! Это не просто глупость, а какая-то совершенно… чудовищная глупость! А он катался и даже загнал Маню в снег. Но и после этого не уехал, а зачем-то остался возле подъезда, где его увидел я. После попытки убийства преступник, как правило, скрывается, а не старается лезть всем на глаза вблизи места происшествия. Кроме того, он непрерывно вам звонил, Екатерина Петровна. Я насчитал в вашем телефоне одиннадцать вызовов именно от господина Берегового. Они были сделаны в течение часа.
— В каком еще телефоне?!
— В мобильном. Конечно, я первым делом посмотрел ваш телефон!
— Мой телефон?!
— Кать, ну ты чего? — встряла Маня. — Совсем не врубаешься?.. Он приехал, помнишь, когда мы с Сашкой возле тебя метались, навел тебе какой-то бурды с медом и виски, в прихожей по полу ползал и в сумке твоей копался! Ты, конечно, этого ничего не видела, тебе плохо было, но я-то все отражала!
— Не все, — Алекс вдруг улыбнулся. — Ты тоже была не в себе. Кстати, сумка — это очень странно. И я пока не знаю, куда ее следует отнести, к первой части или ко второй. То есть к фарсу или к драме.