Шрифт:
В шесть часов вечера мама крепко меня обнимает, целует и говорит:
– С наступающим Новым годом, моя доченька! Я приеду завтра, и мы с тобой отпразднуем, хорошо, моя крошка?
Я киваю. Что мне остается? Разве с мамой можно спорить?
Я очень люблю бабушку и дедушку. И я очень люблю отмечать у них Новый год. Но мы всегда отмечали его все вместе – и с мамой, и с папой. А в этом году папа прямо перед праздником уехал далеко в командировку, а мама вдруг решила «вспомнить молодость» и отпраздновать 31 декабря со старыми друзьями. И из-за этого Новый год какой-то не такой. Я залезаю под елку, вешаю на нее шары и гирлянды, в третий раз смотрю мультик про Щелкунчика – но все как-то иначе. Мамы и папы не будет рядом в этот новый год. Разве так бывает? Разве так можно?
– Значит, бывает. Значит, можно, – говорит бабушка.
– Ну зачем нам папа и мама, разве мы плохо отпразднуем новый год втроем? – говорит дедушка, пытаясь меня подбодрить.
Я молчу. Втроем тоже неплохо. Я часто остаюсь у бабушки с дедушкой по выходным. Но Новый год – особенный праздник. Его надо праздновать всем вместе. Хотя бы с мамой. И что это за молодость такая, и зачем ее понадобилось вспоминать именно сейчас?
– Иди, поспи немножко, – говорит мне бабушка, – я разбужу тебя в одиннадцать.
Я беру кошку и покорно иду к себе. У меня в комнате мигает разноцветными огнями гирлянда, мишура свисает с книжных полок. Я завожу музыкальную шкатулку, залезаю под одеяло и говорю кошке:
– Ну ты хоть понимаешь, что это неправильно?
Кошка не шелохнется в моих руках. Ей, наверное, душно под одеялом. Если ее сейчас отпустить, она тут же сбежит. Я укладываю ее сверху на одеяло и начинаю гладить. Сначала она все еще думает о побеге, но потом расслабляется и начинает мурлыкать.
С кухни несутся изумительные запахи. Бабушка, как всегда, готовит много: картошку-пюре, жаренную курицу, фаршированных кальмаров. Ну и салаты, конечно: мимозу, оливье, селедку под шубой. Кажется, зачем так много салатов? Но я ем только мимозу, дедушка любит селедку, а без оливье «новый год не новый год», говорит бабушка.
Еще я чувствую запах брусничного пирога. Это традиция – печь пирог с брусникой на новый год. Бабушка всем запрещает трогать банки с ягодой раньше 31 декабря. Папа очень любит бруснику и этот пирог для него. Пусть он прилетит только в конце новогодних каникул, но бабушка все равно печет для него на Новый год, неважно будет папа или нет… Традиция. И потом, во мне тоже есть часть папы, и хотя бы эта часть все-таки попробует свой новогодний пирог.
Я вздыхаю, опять вспомнив, что папа в командировке. Он улетел на свою нефтяную платформу. Он уже звонил и поздравлял меня заранее, потому что потом вряд ли сможет дозвониться.
Музыкальная шкатулка замолкает. Завожу ее еще раз. Кошка, воспользовавшись секундами свободы, сбегает, оставив за собой приоткрытую дверь. Полоска света падает на кровать. Я наблюдаю, как частички пыли танцуют в ней, словно снежинки, под звон посуды, доносящийся с кухни. И сама не замечаю, как засыпаю.
Конец ознакомительного фрагмента.