С Новым годом!
Шрифт:
Когда его друг классически трахнул меня, кончив через минуту, пока Андрэ удерживал мои руки, чтобы не дергалась, я посчитала, что все закончилось. Мне было унизительно, противно, мерзко и ненавистно все произошедшее, но мне не было больно.
Но, оказалось, это было начало.
Они насиловали меня куда хотели. Их не волновали мои крики, попытки вырваться и даже кровь, которой была перепачкана постель и наши тела. Мне казалось, это длилось часами, хотя я не знала сколько прошло времени на самом деле. Но этого хватило, чтобы я выбилась из сил и перестала сопротивляться.
Лежала
У меня не было плана, вспышки озарения, которая подсказала бы как спастись или хотя бы чувства облегчения от находки. Я действовала, не отдавая себе отчета и не контролируя. Будто кто-то управлял моим телом, когда я медленно тянула руку к тумбочке. Андрэ, который был за моей спиной, блаженно стонал и не замечал моих действий. Его друг же, который лежал подо мной, увидеть ничего не мог.
Завладев ножом, я лишь пожалела, что не нашла его раньше. А в следующую секунду легко воткнула его в шею лежащей подо мной твари. Он захрипел, а я достала нож и воткнула еще раз и еще много раз. Пока Андрэ, который наконец все увидел и понял, с диким воплем не скатился с меня.
Я с трудом встала, чтобы как раз увидеть, как Андрэ медленно пятится к двери.
— Тише, милая. — От этого обращения я едва не потеряла то отупение, которое помогало не сойти с ума. — Положи ножик. Он тебе не нужен.
Я никак не отреагировала, чувствуя себя загнанной в ловушку. Понимала, что Андрэ мне не победить. Никогда. И я сделала единственное, что оставалось в моих силах.
Приставила нож к собственному горлу, но не успела ничего сделать. С криком: «Нет!» — Андрэ сделал рывок ко мне, поскользнулся на накапавшей на паркет с его члена моей же крови вперемешку с его потом и прочими мерзостями, упал, ударившись головой, и потерял создание.
А я, видя эту картину, хрипло хихикнула, а потом и захохотала как безумная. Мне казалось невероятно забавным, что Андрэ так нелепо поскользнулся. Потом хохот перешел в истерику. Я ходила по комнате, то приглаживая растрепанные волосы, то нервно дергая их.
Истерика закончилась, когда я вновь ощутила боль в теле. Испугавшись, что прошло слишком много времени и Андрэ совсем скоро очнется, надела платье и чулки, закуталась в пальто, скрывая под одеждой всю грязь, и убежала.
Дома, не теряя время, первым делом подлечила раны и остановила кровотечение, затем наспех, игнорируя острое желание захлебнуться, сходила в душ и упаковала вещи и документы.
Тогда я не стала будить родителей, оставила им записку, в которой говорила, что все объясню позже, но сейчас меня отправляют в срочную командировку, и я пока не знаю куда. Это потом, уже устроившись на границе, я написала маме письмо, в котором рассказала только часть правды, умолчав об участии Андрэ.
Первый год меня ежедневно мучили кошмары. Но с течением времени душевная боль притупилась. Три года я жила в одиночестве, спрятавшись ото всех на краю мира, но думала, что уже в порядке и это действительно то, что я хочу. Как же я заблуждалась. Оказалось, что при первом же подходящем мужчине тщательно запрятанные желания стали выползать наружу, выворачивая душу наизнанку, тыкая меня лицом в очевидное. Я трус. Нет, я раненый зверь, который понятия не имеет, что ему с раной делать и сможет ли он выжить. И все, что остается, это заползти поглубже в нору и затаиться, молясь, чтобы не добили.
Но что делать зверю, если его пытаются выманить? И не ожидает ли за пределами норы охотничье ружье? Не закончит ли охотник начатое другим? А что еще ему делать с раненым зверем, и зачем он вообще ему нужен? Зачем тратить на него драгоценное время, убеждая раз за разом довериться? Зачем эти ласка и забота?
Я могла заниматься с Аароном сексом, но не верила, что по-настоящему нужна ему. Что я вообще нужна кому-то вот такая… И только сейчас поняла: я намного слабее, чем думала о себе. И насилие оставило куда большие последствия, чем я предполагала.
Замученно провела ладонями по лицу и с удивлением почувствовала влагу на щеках. Вздохнула и достала салфетки из ящика стола.
Я достаточно уверена в себе, чтобы признать: я больна. И мне требовалась помощь. Но я не знала какая. Для начала надо поговорить с Аароном, но там, где нас никто не услышит. Он должен рассказать мне все, без утайки. Откуда он, какое его полное имя, где он работает, кто его родители, в конце концов. Все, что мне нужно будет знать для принятия положительного решения. Потому что я хотела сказать ему «да». Хотела освободиться из той клетки, в которой прожила больше трех лет. Аарон достаточно сильный, чтобы помочь мне в этом, но я тоже должна постараться.
А дальше мне было не до раздумий. Везенье закончилось, и этой ночью случился прорыв из-за грани. Ко мне привезли четырех раненых, и до глубокой ночи я не выходила из операционной. Закончив с самыми тяжелыми ранениями, из последних сил и человеколюбия залечив легкие, не нуждающиеся в срочном лечении травмы, добрела до кушетки и привычно провалилась в сон без сновидений.
Глава 6
Проснулась за час до пересменки и заполнила необходимые отчеты. В итоге тридцать первое декабря я встретила замученная и не выспавшаяся.
— Тебя там на крыльце ожидает… Раздери меня дракон, ну и красавчик! — мурлыкнула Катарина разглядывая Аарона сквозь занавеску и расстегивая лисью шубку. Я была противником одежды из натурального меха, особенно в век, когда магией можно утеплить все что угодно и при этом никому не придется умирать. Но мнение мое Катарину не интересовало, а потому я промолчала на этот счет, проигнорировав заодно и ее комментарий по поводу Аарона. — Слушай, а кто он? — заговорщицки спросила она.
— Да кто его знает. Маг какой-то, — равнодушно пожала плечами, переобуваясь в теплую обувь.