Шрифт:
1
ЛИЛИ РОУЗ ЧЭДВИК
«Будь поосторожнее со своими желаниями, гусенок. Иначе они могут и сбыться…»
Так всегда говорила Джуди. Ну часто, по крайней мере, говорила.
Смешно — стоило прожить целую жизнь, тридцать семь лет, чтобы понять: Джуди была права и с желаниями надо быть повнимательнее. Только вот теперь уже поздно, потому как желания исполнились. Почти все. И почти все оказались неправильными.
Очень хочется посоветоваться с Джуди — но Джуди далеко, в Канаде, сидит в своем лесу и счастлива, наверняка счастлива, потому что никогда не мечтала о несбыточном и всегда умела рассчитывать свои силы и возможности. Чему учила и Лили, но наука впрок не пошла. Видимо, Лили просто не хватило смелости…
Да, конечно. Старший оперативник убойного отдела полиции Чикаго, боевой офицер, агент прикрытия —
Лили Роуз Кларисса Чэдвик, тридцать семь лет, белая, незамужняя, отставной офицер полиции, проживает в Литл-Санрайз, штат Монтана. Волосы белокурые, с рыжеватым оттенком, глаза серые с зелеными крапинками, над левой бровью шрам, рост средний, телосложение нормальное…
Прошло уже семь лет с тех пор, как она уволилась из убойного отдела. Сменила место жительства, работу, прическу, привычки, стиль одежды. Занялась собственным малюсеньким бизнесом в малюсеньком городке посреди громадного лесного штата Монтана, честно прошла весь путь, который положено проходить тем, кто селится в подобных городках. Заслужила уважение соседей, заимела собственный уголок в баре Флосси — между прочим, это важно, чертовски важно, потому что подчеркивает ваш социальный статус куда отчетливее, чем счет в банке или налоговая декларация.
Теперь вот и с личной жизнью вроде бы налаживается, но почему, почему опять приходят сны о том, что хотелось бы забыть раз и навсегда, вычеркнуть из памяти и из жизни, запретить приходить по ночам в виде застарелого, пахнущего кровью и порохом кошмара?..
Лили Роуз вздохнула и решительно отложила большую тетрадь, в которую два часа назад собиралась записать расходы и доходы своего маленького магазинчика. Посмотрелась в зеркало — и тут же мысленно выругала себя: нормальная женщина должна смотреть на свое собственное лицо, а не высматривать в зеркале, не стоит ли кто-нибудь у нее за спиной. Старые привычки, проклятые старые привычки, в борьбе с которыми она провела эти семь лет. Даже в ресторане она по-прежнему садится спиной к глухой стене, чтобы был полный обзор дверей и большей части зала. Кларк в последний раз изволил выразить недоумение, почему это милая Лили все время смотрит ему за плечо.
Лили сморщилась, словно от кислого, хотя мысли о Кларке должны были по идее вызывать совершенно другие ассоциации. Потому что Кларк — это… Кстати о Кларке.
Кларк был ее последней попыткой жить, как все нормальные люди. Бойфренд — если мужчину за сорок можно так называть женщине под сорок.
О, если бы Джуди была рядом! Лили ни на секунду не сомневалась, что Джуди изошла бы ядом при первой же встрече с Кларком. Начать с того, что полностью его звали Кларк Гейбл. Да-да, ни больше ни меньше. Разумеется, он был ни при чем — просто его маменька, драгоценнейшая и несравненнейшая Моди Ферроу, в свое время вышла за местного почтмейстера Питера Гейбла по очень большой любви. Питер свою белокурую и — будем откровенны — весьма недалекую женушку обожал, пылинки с нее сдувал, работать не позволил, и потому юная тогда Моди сидела дома и запоем смотрела кино по телевизору. Постепенно в ее белокурой головке сложился вполне отчетливый образ Мужчины Ее Мечты. Это не были ни Пол Ньюман, ни Хэмфри Богарт, ни Берт Ланкастер — один слишком красив, другой слишком порочен, третий слишком типичен. Моди выбрала лопоухого и насмешливого Брета Батлера из «Унесенных ветром». Фатоватые усики и глаза с поволокой манили и обещали несбыточное блаженство, в результате чего произошло страшное: Моди почти возненавидела своего простодушного мужа и быстренько убедила себя в том, что он загубил ее жизнь. Такое бывает довольно часто, в данном случае все обошлось относительно малой кровью, потому как Пит ни о чем не подозревал, продолжал работать как вол, обожал свою жену и пребывал в уверенности, что чувства взаимны. Через семь лет брака у них родился сын, которого безутешно горюющая по Брету Батлеру Моди и назвала Кларком. Вскоре Пит умер от сердечного приступа, так что маленький Кларк рос исключительно под присмотром матери.
На своего прототипа Кларк Гейбл из Литл-Санрайз не походил ни в коем случае. Можно сказать, был полной ему противоположностью. Белокурый и голубоглазый, субтильный и застенчивый, привыкший слушаться мать абсолютно во всем и во всем с ней советоваться. Собственно, именно из-за Моди он и оставался холостяком — как говорила известная змея Флосси, с каждым годом все более незавидным. Сорок лет воздержания от половой жизни — это немножечко чересчур.
О, Джуди, Джуди, где же ты?! Уж ты-то наверняка разузнала бы о Кларке все дотого, как вступить с ним в отношения, да и в отношения эти с ним вступила бы только под наркозом! А Лили Роуз… Лили Роуз понятия не имела об обычных мужчинах, потому что всю сознательную жизнь провела в обществе мужчин весьма специфических. Никто из ее бывших коллег не сравнивал ее с «экзотической орхидеей», не дарил ей цветов и конфет в коробке, перевязанной атласной ленточкой, — о нет, те мужчины звали ее исключительно по фамилии, считали «в доску своим парнем» и иногда приглашали попить пивка в выходной. Ибо эти мужчины, как и сама Лили Роуз, служили в полиции, более того — в убойном отделе, а там с орхидеями дело имеют редко. Правда, был еще один — но о нем мы вспоминать не будем.
Да, это все к тому, что застенчивый и в высшей степени приличный джентльмен по имени Кларк Гейбл показался начинающей новую жизнь Лили тем самым вполне подходящим кандидатом на роль ее партнера… спутника жизни… Ну бойфренда… Хахаля. Кекса! Мужика, с которым она будет жить в одном доме, спать в одной постели и, возможно, когда-нибудь почувствует себя хоть немножечко счастливой.
В конце концов, на это ведь все надеются, не так ли? И не одна она такая дура, чтобы ошибиться в своих предположениях. Нет-нет, совместная жизнь — это вполне возможно, а вот счастье…
Кларк был скучным, как головная боль, раздражающим, как боль зубная, и настолько приличным, что просто отшить его не представлялось возможным. Не говоря уж о милой Моди, его маменьке. Вот уж кто подарил бы Джуди незабываемые моменты счастья! Ибо Джуди больше всего на свете любила упражняться в доведении до нервного срыва вот таких вот дамочек — и упражнения давали свои результаты, уж будьте уверены.
Кстати о Джуди…
Семья Чэдвик была нормальной, в смысле среднестатистической. Мама — биолог, папа — геолог, оба учились в одном университете, познакомились в кампусе, поженились еще до окончания курса, потом родилась Лили. Вся жизнь родителей проходила в разъездах по разным труднопроходимым уголкам земного шара, Лили до определенного возраста моталась вместе с ними, но потом перед Чэдвиками встала проблема образования. Не их, а Лили. В школу надо было идти, вот что.
У мамы была программа исследований, у папы был неразведанный пласт золотоносной руды в Боливии, бабушек и дедушек в семье не осталось — пришлось скрепя сердце обращаться к Джуди.
Джуди была сводной сестрой папы. Младшей сводной сестрой. В некотором роде — персоной нон грата и паршивой овцой.
Джуди Чэдвик учиться не желала, ездила на устрашающих размеров байке, носила кожаные штаны и куртку-косуху, буйные черные кудри повязывала банданой с черепами, на жизнь зарабатывала игрой на бас-гитаре в какой-то очень металлической и очень тяжелой рок-группе. Ругалась как портовый грузчик, дралась как мужик, не боялась ничего на свете, курила — словом, из всех неподходящих нянь была самой неподходящей.
Брата своего Ричарда, отца Лили, она любила, ласково звала «ботаником» и созванивалась с ним примерно три раза в год. Маму Лили, Клэр, терпеть не могла, считала занудой и принципиально не передавала ни приветов, ни поздравлений с Рождеством и прочей ерундой.
Тем не менее на просьбу брата присмотреть за маленькой Лили Джуди откликнулась неожиданно бодро и вполне охотно. Уже потом, много лет спустя Лили начала подозревать, в чем тут дело. Джуди обожала шокировать публику — а роль няни давала ей возможность развернуться. Добропорядочные матери-домохозяйки и отцы-клерки вздрагивали и сбивались испуганной стайкой в углу школьного двора, когда байк Джуди с ревом тормозил перед крыльцом и увешанная цепями чернокудрая ведьма лихо спрыгивала с него, точным щелчком отправляя окурок в урну…
Впрочем, все это было потом. Сначала случилась беда. Лили успела отходить в подготовительный класс всего полгода, когда родители погибли.
Они любили друг друга, любили свое дело и умерли в один день — когда река Парана вышла из берегов после сильного ливня и смыла биологическую станцию вместе с мамой и папой — Ричард как раз приехал навестить жену. Лили об этом узнала много позже, а догадаться не могла — Джуди сделала все, чтобы девочка как можно дольше оставалась в неведении.
С Джуди было весело, с Джуди было интересно, и Лили почти не вспоминала родителей и не удивлялась, чего это они так долго не едут. Она была экспедиционным ребенком и философски относилась к столь долгой разлуке. Тем более что с Джуди соскучиться было невозможно.