С риском для сердца
Шрифт:
Он отвернулся, так что она не видела его лица.
— Рассказать о чем, София?
— Как ты стал совладельцем ранчо? Что случилось с Розой? Мария посоветовала спросить у тебя.
— Зачем тебе это нужно? Ты начнешь жалеть меня, тогда как у тебя собственных проблем предостаточно.
Томас явно пытался сменить тему.
— Проблем?! — возмутилась девушка. — У меня их нет! Была ли я подавлена, когда приехала сюда? Конечно! Но я готова начать жизнь с чистого листа. И ты единственный, кто об этом знает, потому что я все тебе
— София… — Томас попытался успокоить ее.
Боже, как ей нравится, когда он вот так произносит ее имя! София упивалась его голосом. Но пропасть между ними оказалась куда значительнее, нежели она рассчитывала.
— Не заговаривай мне зубы! Тебя никто не заставлял упоминать о Розе. Этим ты только подогрел мой интерес. У нас было достаточно времени, чтобы побеседовать. Например, когда мы гуляли, или той ночью, когда мы…
Закончить фразу София не смогла, так как ей вдруг стало стыдно за ту ночь и она покраснела. Она призналась Томасу в самом сокровенном — своей девственности — и теперь чувствовала себя полной дурой. София заморгала, пытаясь скрыть слезы.
— Мог бы сам все рассказать мне, — прошептала она.
— Мог.
— А сейчас расскажешь?
— Я не хочу, чтобы ты испытывала жалость ко мне, — заявил Томас и отошел в сторону.
— Ее фотография на стене… Мы проходили мимо нее тысячу раз, но ты молчал. Ты говорил о Мигеле, но никогда — о его сестре. Ни разу до тех пор, пока мы не очутились на мосту. Мария считает, что ты винишь себя. В чем твоя вина?
— Не важно. Я пытаюсь жить дальше. — Он был словно натянутая тетива лука.
София покачала головой:
— Это не так.
Томас повернулся к ней, еле сдерживая злость и отчаяние, и рявкнул:
— Почему бы тебе просто не отдохнуть, а?! Мы оба знаем, что ты тут пробудешь недолго. К чему все усложнять?
Его ответ расставил все точки над «i». София поняла наконец, что она влюбилась в Томаса. Да, да! Прежде она игнорировала это, но невозможно было скрыть гигантский клубок нахлынувших на нее эмоций. Она влюбилась не в того человека и в неподходящее время.
— Ты лишь хочешь жить дальше, — не унималась София, — но у тебя не очень-то получается. Ты закрылся от мира и не можешь найти дорогу.
Она подошла к Томасу и взяла его за руку. Рука была теплой, но от напряжения казалась железной.
— Я счастлив здесь.
— Не верю.
София удивилась собственной смелости. Она была более чем уверена, что за молчанием Томас скрывает свое горе.
— А тебе и не нужно мне верить, — пробормотал он.
— Да, я знаю. Я на себе прочувствовала, как ранчо помогает исцелить душевные раны. Но дело не только в ранчо. Дело в тебе. Ты помог мне разглядеть вещи, которые я прежде не замечала. Это хорошо. Я рада, что ты появился в моей жизни. Не знаю даже, как тебя отблагодарить.
— Разве мне когда-нибудь требовалась благодарность? — Она промолчала, Томас кивнул. — Вот и я о том же. Никогда.
— Тем не менее я не перестаю благодарить тебя. Единственная вещь, которая ранит меня, — твое молчание.
— Чем я мог тебя обидеть? — спросил Томас.
— Когда людям не наплевать друг на друга, они разговаривают, делятся секретами, а не скрывают их. Ты был мне небезразличен, и я делилась с тобой самым сокровенным, а взамен наткнулась на стену. Это больно. Энтони подорвал мое доверие к людям. Я не позволю тебе сделать то же самое.
— Энтони изменил тебе.
— А ты…
София не закончила, но Томас понял, что она говорит о Розе. Он бросился к ней и больно сжал ее руки. Потом отпустил их и приподнял ее подбородок:
— Я любил Розу. Когда человек кого-то сильно любит, ему сложно преодолеть боль утраты. Я пытался справиться со своей болью. Той ночью я был с тобой. Только с тобой, и ни с кем больше. — Томас говорил искренне.
Надежда все-таки опасная штука. От одних лишь этих слов София растаяла и прижалась щекой к его ладони. Неужели он не упоминал о Розе только потому, что не хотел мешать их отношениям? Это казалось невозможным. Но что, если это правда? Что же ей теперь делать?
— Расскажи мне о поло, о семейном бизнесе.
— Нет. Я не хочу возвращаться в прошлое. И не буду. Извини.
Отказ Томаса обескуражил Софию. Она старательно подталкивала его к душевному разговору, а он игнорировал ее вопросы, лишь увеличивая тем самым барьер между ними. Нужно поскорее вернуться на ранчо. Чтобы не зайти слишком далеко. Пока она не совершила чего-нибудь, о чем в будущем пожалеет.
— Ты, должно быть, замерзла, — заметил Томас. — Надо было надеть свитер.
— Я в порядке.
Несмотря ни на что, она не хотела уходить. Возможно, это их последняя совместная прогулка.
— Но ты дрожишь.
Он начал растирать ее пальцы. Это было так приятно!
— Это были незабываемые дни, — сказала София.
— Да, — согласился Томас. — Кое для кого они точно стали незабываемыми. Столько нового, — улыбнулся он.
— Мне казалось, что все, к чему я прикасалась, разваливается, — засмеялась она.
— Я, конечно, не очень хорошо о тебе заботился. Некоторые вещи… Я не должен был делать кое-что.
«Я не переживу, если он имеет в виду поцелуи и совместную ночь», — встревожилась София, поэтому начала первая:
— Ты не желал брать меня на конную прогулку, чтобы не видеть, как мои огненные кудряшки развеваются на ветру. Да, кстати, ты не виноват, что я упала с лошади.
— Но, дорогая, — сказал он мягко, накручивая прядь ее волос на палец, — твои волосы действительно огненные. Великолепные языки пламени, похожие на восход солнца.
Томас нежно гладил ее по голове. Он был все ближе и ближе… София догадывалась, что он лишь хочет сбить ее толку, но не могла отказать себе в удовольствии.