С/С том 3. Фанатик. Билет в газовую камеру. Лабиринт смерти
Шрифт:
Я пожал плечами.
— А не выпить ли нам еще?
Мы выпили еще, потом еще, но от Джонсона я больше так ничего и не добился. По всему было видно, что он хочет поскорее расстаться со мной. Расплатившись по счету, я попрощался с ним и, выйдя из ресторана, позвонил Эдди.
— Послушай, друг, ты знаешь, что мои статьи больше не печатают?
— Да, ты оказался за бортом. Чем могу помочь?
Я немного подумал.
— Уж не идея ли это Лу Спенсера выжить меня из города?
— Видимо.
— Понимаешь, я оказался в скверном положении. Мне очень нужны деньги.
— О, черт, — застонал он. — Неужели у тебя все так плохо?
— Ну, я бы не сказал, что совсем плохо, пару недель я протяну, но потом мне понадобится еще больше их.
— Можешь кое-что взять у меня. У меня есть деньги.
Я усмехнулся.
— Это очень мило с твоей стороны, Эдди, но тебе и поесть надо. Не можешь же ты кормить меня и Марди.
— Тогда тебе лучше прояснить все и уехать.
— Я сообщу тебе.
Так, значит, меня печатать не будут. Это серьезно. Я вышел на улицу. Похоже, Спенсер хочет убрать меня со своей дороги. Я знал, что шел против сильных мира сего. А теперь, кажется, придется сматываться в другой штат.
Я чувствовал себя достаточно скверно, и мне не хотелось возвращаться к себе. Но, с другой стороны, я не хотел, чтобы Марди знала о моих делах. Скрывать от нее тоже нельзя. Я не знаю, насколько велико влияние Спенсера. Он достаточно богат, но держатели его липовых акций скорее отдадут мою голову на плаху, чем расстанутся с доходными акциями.
Я купил пару шелковых чулок и поехал обратно.
Я приехал на место, поставил машину в гараж и направился к дому. Марди нигде не было видно. Я прошел холл и вошел на кухню, но ее не было и здесь. Тогда я пошел в столовую. В комнате ярко горел свет, но Марди не было. Я начал подниматься по лестнице, когда увидел нечто такое, что заставило меня похолодеть от ужаса. Я пытался уверить себя, что ошибаюсь, но я хорошо понимал, что это не так. Я нагнулся и провел рукой. Да, это были два свежих пятна крови. Я стоял и смотрел на свои пальцы при электрическом свете. Они были ярко окрашены. Не соображая, что я делаю, я кинулся на кухню и стал мыть руки горячей водой, потом насухо вытер их. Я был так испуган и ошарашен, что боялся что-либо делать. Я просто стоял и держал полотенце.
— Боже, не дай им убить ее! Боже, не дай им убить ее! Не дай им убить ее! — услышал я собственный крик.
Я говорил себе, что надо подняться наверх и посмотреть, но никакая сила не могла сдвинуть меня с места.
Я повесил полотенце и встал среди кухни. Я сказал себе, что сейчас Марди вернется из сада, и я увижу ее снова. Но я понимал, что этого не будет. Кац нашел ее и убил. Да, я знаю, так и случилось, но я не мог в это поверить. Я уговаривал себя, что на полу вовсе не кровь, а если и кровь, то не Марди. Я знал, чья эта кровь.
Потом я подумал, что бедняжка была одна, когда появился Кац. Мне видилось, как она прижимается к стене и ее прекрасные глаза широко раскрыты, а подбородок дрожит. Она все время думала обо мне, а я ее бросил из-за этого подонка Джонсона. Я беспокоился о деньгах, а Марди в это время убивали.
Страх внутри меня постепенно проходил, и первое потрясение сменилось ясностью мышления. Я вышел и стал осматривать пятна крови в гостиной. Они были около стены. Нагнувшись поближе, я заметил две вмятины в краске. Они напоминали след каблуков. Я снова представил себе Марди, прижимающуюся к стене, и Каца напротив нее. Я почувствовал такую слабость, что сел на пол.
Потом я делал разные глупые вещи, пока не почувствовал на губах вкус собственных соленых слез. Тогда я встал и выпил виски.
Выпив, я подошел к телефону и набрал номер.
— Приезжай сюда быстрее, — сказал я Эдди.
Эдди молодец, он всегда чувствует, когда вы в беде.
Он ничего не станет спрашивать, не дает советов, он всегда делает то, что надо. Я понимал, что сам сейчас ничего не сумею сообразить.
— Не волнуйся, я еду, — сразу же ответил он, мгновенно поняв, что у меня что-то случилось.
Если он будет ехать быстро, через час он будет здесь. Я знал, что не выдержу часа, не заглядывая наверх. Я снова налил виски, а потом решил, что мне все же следует заглянуть туда.
Я вышел в холл и заглянул на лестницу. Там было тихо. Стоя внизу, я понял, как много значила для меня Марди. Я начал подниматься. Я шел очень медленно, но все поднимался. На верхней площадке я снова почувствовал слабость и остановился, как приклеенный. Здесь были две ванные, две спальни и туалетная комната. Все пять дверей были заперты. Марди могла находиться за любой из них. Я знал, что, вероятнее всего, она находится в нашей спальне, но я не решился сразу же направиться туда. Я зашел в одну из ванных. Ее там не было, я оставил дверь открытой, а свет выключенным. Потом я зашел в туалетную комнату. Там ее тоже не было.
Я вышел на площадку, и мне снова стало нехорошо. Я долго собирался с духом, потом направился к нашей спальне. Я медленно открыл дверь, сунул руку и, нащупав штепсель, включил свет. И не сразу вошел туда. Сперва я осмотрел комнату. На кровать я не смотрел, потому что знал, что она там. Осмотрев комнату, я перевел взгляд в сторону постели, но смотрел ниже ее.
Ужас снова охватил меня. На белом покрывале было большое кровавое пятно. Со стороны ее изголовья. Со своего места я смотрел на постель. Марди лежала там, накрытая простыней. Я видел маленькие холмики, там были ее ножки, потом опять холмики — ее груди, холмик выше — нос. А там, где голова, простыня просто промокла от крови.
Я прислонился к косяку и смотрел, потом я начал проклинать Спенсера, его жену, Каца, Верзилу, Джо и все их вонючее пакостное дело. Я никого так ненавидел, как их. Я хотел всех их убить. Мне было наплевать, что дальше будет со мной. Я хотел только добраться до них. Я знал, что придется умереть. Если я убью их, мне уже будет все равно. Но главное — убить их, хотя я знаю, что это не вернет мне Марди. Если бы я только остался с ней, мы бы погибли вместе. Я знаю, что ей было бы легче рядом со мной.