С/С том 3. Фанатик. Билет в газовую камеру. Лабиринт смерти
Шрифт:
— Это ваш «пикап»?
— Да.
— Тогда вас зовут Гарри Колленз?
— Совершенно верно.
— Меня зовут Глория Селби.
— Рад познакомиться, э-э…
— Мисс Глория.
— Рад познакомиться, мисс Глория.
Мы проехали почти полмили в молчании, пока она вновь не заговорила:
— Вы всегда работаете так далеко от дома?
— Что дает вам основание полагать, что я работал?
— Вы не похожи на мужчину, который сел бы за руль с такими грязными руками, если только перед этим он не работал, как черт.
— Все правильно. Один из моих приятелей позвонил и попросил разобраться, что случилось с его машиной. Рядом, в пяти минутах езды, была станция техобслуживания, но он так ценит мои способности…
— И отказаться вы не могли?
— Не те времена, чтобы отказываться.
— А мне казалось, что владельцы автомастерских купаются в деньгах.
— Мне тоже так казалось, вот я и занялся этим бизнесом.
— Что, туго приходится?
— Как сказать… может быть, я выбрал не тот район.
— Но мне казалось, Оксфорд-Сити самый престижный район.
— Я тоже так думал, когда там поселился. А где конкретно находится Игл-стрит, вы знаете?
— Рядом с перекрестком Оксфорд-стрит и Робинсон-авеню.
Я вновь искоса взглянул на нее и сразу уставился на убегающую под колеса дорогу.
— Вы первая из всех, кого я знаю, правильно ответили на вопрос. Мало того, что эта улица с односторонним движением, так там через каждые пятьдесят ярдов красуются знаки «Остановка запрещена!». Водители боятся заехать ко мне даже за бензином. Но не подумайте, что я жалуюсь, просто так оно и есть. Вам не скучно?
— Ну что вы, все, что вы рассказываете, очень интересно.
С минуту мы молчали.
— Я обязательно поставлю машину к вам в гараж, да еще расскажу о вас своим друзьям.
— Буду весьма благодарен вам за рекламу.
— Вы сомневаетесь, что я так сделаю?
— Почему же, может и сделаете, как сказали, если завтра вспомните обо мне. Но я больше чем уверен, что завтра вы напрочь забудете о моем существовании и поставите машину в ближайший гараж. Так все делают, чего здесь обижаться…
— Я живу на Нью-Бонд-стрит, это ведь совсем рядом.
Мне показалось, что она прижалась коленкой к моей ноге.
— Какого типа у вас машина?
— «Ягуар» последней модели.
Теперь я явственно ощутил прикосновение ее коленки.
— Машину нужно отремонтировать?
— Ну что вы! Но ее нужно мыть. Могу я поставить ее к вам? Сейчас она стоит в гараже слишком далеко от дома.
— Место для машины всегда найдется, но я никому не даю ключей от гаража. — Мне все еще казалось, что она просто болтает, чтобы поддержать разговор.
— Но я иногда приезжаю очень поздно.
— Я живу прямо над гаражом и всегда засыпаю поздно. Цена — тридцать пять фунтов в месяц, в эту сумму входит и мойка вашей машины.
— Но я плачу столько же, плюс раз в месяц машина проходит полный осмотр.
— Ну это вряд ли, — я покачал головой.
— Вот как? — она засмеялась. — Что ж, придется подумать над вашим предложением.
— Тридцать пять фунтов не такие уж и большие деньги, если подумать.
Я был уверен, что теперь не услышу и слова о «ягуаре». Еще я был уверен, что высадив Глорию на Бонд-стрит, никогда ее больше не увижу.
— А почему сегодня вы были на «бьюике»?
Она немного наклонилась вперед, чтобы стряхнуть пепел.
— Сестра моего приятеля уезжала в Париж, вот он и попросил меня отвезти ее на своей машине в Норфолк. Вы когда-нибудь бывали в Париже?
— Да, когда служил в армии, но всего два или три дня.
— Вам там понравилось?
— Вообще-то да, но нам тогда было не до развлечений. Да и цены там такие, что глаза лезут на лоб.
— Как и везде. Но если знаешь нужных людей, то все обходится дешевле. В Париже мне известен дешевый отель, да и к тому же у меня там много друзей, так что мне все обходилось намного дешевле.
— Так вы там частый гость?
— Почти каждый месяц.
— Это связано с вашей работой?
— Да. Я модельер. Разрабатываю новые модели женского белья.
— Как это? — удивился я.
— Так. Работа — она и есть работа. Я не хуже других, работающих в этом бизнесе, да и у меня большие связи.
— Но, как мне кажется, возить белье в Париж дело бесперспективное.
— Кому как. У меня неплохой вкус, хотя покупательницы там очень привередливые.
— И все же, как мне кажется, вы слишком молоды, чтобы вести дело самостоятельно.
— Вам тоже не сто лет, — засмеялась она.
— Не думал, что в тридцать два года выгляжу сосунком. Благодарю за комплимент.
— Вы женаты?
— Да, а вы?
— Я же уже сказала. Да и зачем мне это? У меня есть любимая работа, а мужчина — найти его проще простого.
Я снизил скорость и повернул направо. По всей видимости, Глория не врала. У нее действительно квартира на Бонд-стрит, и она может себе позволить каждый месяц ездить в Париж. Я вдруг разозлился на себя. Если у меня плохо идут дела, это вовсе не означает, что у других — обстоит точно так же. Я сделал ошибку, вложив почти все деньги в покупку гаража. Если бы у меня осталось еще немного денег, я бы выкарабкался. Мне не следовало покупать новые заправочные колонки и моечную машину, следовало кое-что оставить и на черный день. Но тогда, в первые дни, мне так нравилось покупать все новое, что и в голову не приходило, что я могу потерпеть крах. Эта девица, рядом со мной, могла позволить себе купить «ягуар», ездить в Париж каждый месяц, снять квартиру на Бонд-стрит. Для меня это были совершенно недоступные вещи, казавшиеся сказкой. Я работал, как вол, постоянно учился, приобретал все новые и новые специальности, но это не приносило мне ничего, кроме головной боли. А эта женщина всего лишь имела хороший вкус, за который ей платили много денег. Она имела даже больше, чем нужно.
Она вдруг встревоженно спросила:
— Ваши часы идут правильно? Неужели уже так поздно?
— Они чуть спешат, но сейчас уже полночь. Вы спешите?
— Нет, но ведь в это время полагается быть в постели. Впрочем, мне завтра не нужно вставать рано. Вы любите рано вставать? Я — нет.
— Люблю я это делать или нет, мне все равно придется вставать очень рано, — в моем голосе послышалось неприкрытое раздражение. — Я открываю станцию в половине шестого. Это единственное время, когда у меня худо-бедно покупают бензин. Но если я посплю лишний час, прощай торговля. Вот так.