С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!
Шрифт:
— Ты несправедлив. Клер не имеет ничего общего с твоей Шейлой. Я провел с ней полдня, и это не стоило мне ни одного шиллинга. А ты когда-нибудь проводил столько времени с Шейлой, не потратив денег?
— Нет, — грустно признался Рон. — Может быть, ты и прав, но все же будь начеку.
— Ты слишком подозрителен. Так нельзя, парень. Всегда ищешь недостатки в других женщинах только потому, что тебе попалась Шейла.
— Ты должен спросить у своей милашки, что она думает о женитьбе. Нужно знать, что у женщины в голове. Мне с самого начала пришлось научиться чистить ботинки, готовить
— Я тебе не говорил, — перебил журналиста фотограф, — что собираюсь на ней жениться. Понимаешь, она зарабатывает в десять раз больше, чем я.
Рон притих.
— Может быть, я слишком настойчиво пытаюсь найти в ней недостатки, — продолжал Рон в темноте, — но эта история с ее работой мне кажется подозрительной. Получить в подарок автомобиль, который стоит сотни фунтов, это…
Гарри тоже это казалось странным, но ничто в мире не заставило бы его в этом признаться.
— Но откуда же она могла его тогда взять? — пробурчал он.
— Ты знаешь, есть еще люди, у которых достаточно средств, чтобы содержать хорошенькую девчушку. И есть девчушки, которые позволяют себя содержать, такое тоже случается. И заметь, Гарри, довольно часто…
— Я уже давно жду, что ты это скажешь. Так вот в данном случае ты совершенно неправ.
— Хорошо, — вздохнул Рон, — я неправ. Но все же, старина, не угоди в какую-нибудь грязную историю. А если все же влипнешь, не скрывай от меня. Я тебе смогу помочь.
— Ты сегодня совершенно невыносим, — пробурчал Гарри, взбивая подушку. — Твои доводы не убедительны. Я сплю. Спокойной ночи.
Но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было ему рассказывать о Клер. Рон после своей неудачной женитьбы настроен против женщин. Клер уникальна. Конечно, нехорошо, что у нее много денег, но должно же наступить время, когда и он тоже будет прилично зарабатывать. Он потребует прибавки к зарплате. Это, конечно, серьезно ничего не изменит… Но, в конце концов, он может брать один-два фунта из своих сбережений.
С этими мыслями он уснул.
Глава 6
Альфу Муни, когда-то сказала одна женщина, что он похож на знаменитого киноактера Адольфа Менжу. И он об это никогда не забывал. Возможно, он когда-то и был на него похож грустным выражением лица, мешками под глазами, свисающими усами. Из-за этого сходства Муни обычно носил черную фетровую шляпу, сдвинутую на затылок, американский галстук с крупным рисунком, который небрежно завязывал вокруг не-застегнутого ворота рубашки. Он редко надевал пиджак и ходил в рубашке с засученными рукавами и расстегнутом жилете. Потухшая сигара всегда торчала в уголке рта и довершала самоуверенный «американский» вид. Но все это никого не обманывало, за исключением самого Муни. В течение сорока лет он напрасно пытался сколотить состояние. Он все перепробовал: был букмекером, моряком, дирижером, шофером такси, бродячим торговцем, управляющим дамским отделением турецкой бани. Он зарабатывал деньги, терял их, снова зарабатывал и снова терял. Ему никогда не удавалось остановиться.
Три года назад он заработал пятьсот фунтов на футбольном тотализаторе и вложил эти деньги в фотостудию, надеясь заставить работать на себя кого-то другого и таким образом обмануть собственную судьбу. Он сумел нанять троих молодых людей, чтобы снимать прохожих на улицах, и девушку, Дорис Роджерс, которая занималась проявкой, печатанием фотографий и связями с клиентами.
Сам Муни вечно торчал перед входом в студию, убежденный, что придает ей соответствующий солидный вид. Удивительно, но дело существовало уже три года и для Муни такой срок был рекордом. Наступило время подумать о смене поля деятельности и по этому поводу он не строил никаких иллюзий.
Поэтому, когда Гарри вошел к нему в кабинет и попросил прибавки в десять шиллингов, он откинулся на спинку кресла и горько рассмеялся.
— Ты пойми, малыш, — произнес он, взмахнув сигаретой. — Это невозможно. Дела идут настолько плохо, что мне скоро придется закрыть лавочку. Посмотри, например, на вчерашний день: из того, что ты принес, возьмут не более, чем десять процентов карточек. Это не та работа. Слишком сильная конкуренция. И потом: в наши дни у людей нет денег на фотографии.
Гарри нравился Муни. Он никогда не врал своим работникам. Если Муни говорил, что дела идут плохо, и он собирается закрыть студию, Гарри понял, что все сказанное — правда, а не просто удобный предлог для отказа в прибавке.
Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри окажется не удел. Он решил обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и обаятельной улыбкой, за которую ее все любили. Гарри немногое знал о ней. Она никогда не распространялась о своей особе. Дорис была очень трудолюбива, и Муни беззастенчиво этим пользовался. Он платил ей гроши, а работать заставлял выше головы. Девушка никогда не протестовала, оставалась после работы сверхурочно и кажется, у нее не было никакой личной жизни вне стен студии.
Гарри она нравилась. Как раз с такими женщинами и можно было дружить, не опасаясь никаких осложнений. Дорис, как всегда, колдовала в лаборатории. Как только она увидела Гарри, то сразу же все поняла.
— Босс только что жаловался на судьбу? — спросила она.
— Еще хуже. Он сказал, что дела идут неважно и ему придется закрыть студию.
Дорис неприязненно кивнула.
— Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается приложить руки. — Она переложила карточки в фиксаж. — У вас есть что-нибудь на примете, Гарри?
— Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что там возьмут меня. А вы?
Дорис пожала плечами.
— Я наверняка найду что-нибудь. Но я не понимаю одного: почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографирований? Я уверена, что это пойдет неплохо, и Муни будет вынужден увеличить вашу зарплату, если вы будете работать ночью.
— Действительно, я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.