С широко открытыми глазами
Шрифт:
Внезапным порывом на меня снизошло озарение.
— Шел снег, — произнес я в изумлении.
Она чуть заметно кивнула.
— Я подошла к двери, чтобы выйти наружу и снова храбро встретиться с холодом, и именно в этот момент зашел ты. От тебя так приятно пахло, но я даже не посмотрела на тебя, потому что не могла оторвать взгляд от снега. Он начал падать, пока я отогревалась в магазине…
— Ты была потрясена, когда выглянула за дверь и увидела снег. Я помню, — прервал я ее рассказ, — ты была в фиолетовом. На тебе была фиолетовая шапка.
Она только кивнула,
Клянусь, Брианна могла уложить меня на асфальт мизинцем, если бы захотела, поскольку я был поражен тем, что она только что мне сказала, заведя разговор о божественном провидении судьбы.
— Я видел, как ты вышла в снег и прихорашивалась, глядя на свое отражение в окне моего «Ровера», прежде чем ушла.
— Да. – Она поднесла руку к губам. – Не могу поверить, что это был ты… и Симба, и мы на самом деле разговаривали друг с другом, два незнакомца в канун Рождества.
— С трудом вериться, что мы завели ту беседу, — повторил я, в моем голосе до сих пор улавливалось столь явственное изумление.
— Когда я вышла на улицу, там было сказочно красиво. – Она светилась, глядя на меня, пока вспоминала. — Я никогда не забуду, на что это было похоже.
— К тому же я приятно пах, да?
— Очень. – Она чуть заметно кивнула головой. – Помню, я подумала, что кто бы ни наслаждался твоим ароматом, она – счастливица.
— Черт, я упустил столько месяцев, на протяжении которых ты могла нюхать меня нон стоп. Не знаю, радоваться ли мне этим новостям или нет, — пошутил я, но на самом деле был довольно серьезен. Было бы приятно встретиться до всей этой свистопляски. Возможно, мы были бы уже женаты…
— Оу, малыш, это так мило, — сказала она мне, покачав головой в ответ на мои слова, словно я сумасшедший, но она, так или иначе, меня любила.
— Мне нравится, когда ты зовешь меня малышом.
— Знаю, что нравится, вот поэтому и зову так, — тихо произнесла она в этой присущей ей нежной манере. Той, которая сводила меня с ума от желания обладать ею и иметь ее распростертое обнаженное тело подо мной, где я мог без спешки и суеты проникнуть в нее, заставляя ее кончать бесконечное количество раз и выкрикивать мое имя…
— О чем ты задумался, малыш? – спросила она, оборвав тем самым мои сокровенные эротические фантазии.
Я сказал ей чистую правду, шепотом, разумеется, чтобы никто больше не мог меня услышать.
— Я размышляю о том, сколько раз я смогу заставить тебя кончить, когда вечером приду домой с работы, заполучу тебя голой и накрою своим телом.
Брианна не отозвалась на мою маленькую речь ни единым словом. Вместо этого у нее перехватило дыхание, и она с трудом сглотнула, от чего ямка на ее шее и мышцы на ее горле пришли в движение в тандеме с румянцем, который начал медленно распространяться по ее лицу. Очень соблазнительно...
Легкий ветерок время от времени играл с ее прекрасными каштановыми волосами, позволяя прядям кружиться в танце и вынуждая ее чаще их смахивать. В Брианне определенно было нечто особенное… некая
Я по привычке окинул взглядом внутренний двор, сканируя посетителей кулинарии, когда они заходили и уходили. Это был приятный июльский денек, поэтому везде сновало огромное количество народа. Олимпийские Игры превратят это место в столпотворение безбожных размеров. Меня беспокоило такое положение вещей. В настоящее время в Лондон приезжали тысячи туристов. К тому же каждый день прибывали спортсмены и сборные. Слава богам, черт возьми, не на мои плечи лег весь этот груз. Мне будет достаточно хлопот и головной боли от VIP клиентов.
Гуляя с Брианной, я по-прежнему оставался настороже, и у меня на то была веская причина. До тех пор пока я не знал, кто посылал сообщения на ее телефон, я не собирался рисковать. Особенно пока Нил находился в Штатах. Он возвращался в субботу, и я надеялся на какие-нибудь зацепки о том, кем был этот ублюдок. Если след вел к лагерю сенатора Оукли, значит, с этим дерьмом нужно будет покончить. Я знал кое-кого в правительстве и воспользовался бы связями, если бы до этого дошло. Провоцировать меня угрозами, направленными в сторону Брианны, все равно, что тыкать в гремучую змею палкой. Я был готов сделать все что угодно, чтобы защитить ее.
— Ты закончила? – спросил я, заметив, что она перестала откусывать от своего сэндвича.
— Да. Сейчас это небольшой прогресс. – Она положила ладонь на живот. – В прямом смысле слова.
— Знаю, но ты должна есть. Так сказал доктор Банановый зонд. Я четко его слышал, и он абсолютный авторитет в таких вещах. – Я вздернул брови.
— Ну, что-то мне подсказывает, добрый доктор тоже избегал бы приемов пищи, если бы провел столько же времени, сколько и я, зависая над унитазом и выворачивая свои кишки после чего-нибудь съеденного.
— Бедняжка… у тебя довольно весомые аргументы, моя красавица. – Я наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. — Что я сделал не так?
Она усмехнулась и ответила на мой поцелуй.
— Полагаю это и так очевидно, учитывая, где мы только что провели последний час.
— Но лекарства помогают, верно? — Я коснулся ее щеки, приблизив наши лица друг к другу. Я действительно не мог смотреть на то, как страдает моя девочка.
Она кивнула.
— Да, лекарства творят чудеса. – Она встала, чтобы выбросить обертку от сэндвича в урну, но даже такой маленький подвиг привлек к себе внимание тех, кто находился в непосредственной близости. Я заметил, как на нее глазели, по крайней мере, трое мужчин и одна женщина. Неудивительно, что фотографы хотели ее для своих фотосессий. Гребаные говнюки.