S-T-I-K-S. Брат во Христе
Шрифт:
У стены находилась бетонная лестница, ведущая в подвал. Снизу дохнуло прохладой. Рэб пошел вниз, держа перед собой СВД. Луч фонаря шарил по стенам и темным углам. Подвал был занят штабелями пива в разных упаковках и газированной водой, за ними лежали горой мешки с луком, ящики с яблоками, апельсинами и бананами.
– Ара, сюда на фуре надо ехать.
– Произнес восхищенный обилием продуктов Скорняк.
Он откинул крышку коробки с бананом и вынул кисть. Переспевшие бананы сразу отломились от ветки.
– Мои любимые, самые
– Он зачавкал в темноте.
Рэб тоже съел банан, а потом и яблоко, чтобы проверить сохранность. Прохлада способствовала тому, что фрукты еще не пропали.
– Что будем брать-то?
– Спросил Рэб.
– Ара, всё будем брать. Давай сами сюда переедем. Заживем сыто, как кроты из Дюймовочки.
– Ты забыл, что это не стаб, на радостях?
На складе отсиживались три часа. Рюкзаки забили в основном тушенкой. Рыбных консервов взяли гораздо меньше, подразумевая устраивать рыбные дни только по четвергам.
– Ара, а сегодня какой день?
– Спросил Скорняк.
– Не знаю.
– Как мы поймем, что настал четверг?
– А так, шесть дней мяса, на седьмой рыбу, это и будет четверг.
Для разнообразия, а больше всего для Крофт, взяли конфет. Из каждой коробки по горсти, не читая. Скорняку кинули под верх три пачки чая, три банки кофе и сгущенного молока. Рюкзаки получились гораздо тяжелее, чем заполненные «мародеркой» из вагонов. На обратном пути до «шестерки» им никто не мешал. Проходя мимо чердака, они позвали Германа. Тот открыл дверь. Рэб закинул ему банку тушенки.
– Думай до завтра. И не забудь про имя.
– Хорошо. Спасибо, мужики.
С учетом всех остановок на разведку, дорога назад заняла полтора часа. К своему стабу подъехали вечером. Дизель был удивлен, что напарники вернулись на машине и был обрадован не меньше дочери, тому, сколько припасов было привезено. Крофт обрадовалась еще и псу. Арагац, напуганный поездкой в Газели, долго не решался выпрыгнуть из салона. Девочка выманила его куском мяса. Спустя пять минут Арагац чувствовал себя в лесу, как дома.
– Как у вас здесь обстановка?
– Поинтересовался Рэб.
– Ночью было страшно. Твари стаей пробежали вон там.
– Рассказал Дизель.
– Как же ты их разглядел?
– Удивился Рэб.
– А я разве не говорил еще, что у меня зрение ночью стало лучше. Не как днем, все серое такое, но вижу. Как кошка, я думаю.
– Это хорошо. Годная способность для нас.
– Только я не согласен быть вечным дежурным по ночам.
– Дизель сразу понял, откуда может задуть ветер.
– А водителем ночным, чтобы без света ездить, согласен?
– Не знаю, для дела-то готов попробовать, но только, чтобы вы мне на горб не садились.
– Посмотрите-ка на его горб! Тоже мне, дромадер!
– Шутливо возмутился Рэб.
– Это я предполагаю только. На ближайшее время, нам бы только стройматериалы перевезти с вокзала. Но это мы со Скорняком справимся. Герман, глядишь созреет.
– Ара, с «шестеркой» что делать будем? На кровати пустим или ездить?
– Поинтересовался Скорняк.
– Диван задний сними, он не особо нужен, сделай себе гнездышко на дереве. Остальное, оставь.
– А, хорошо! Я устал уже под деревьями ночевать, как изгой, ара.
Скорняк до наступления темноты успел собрать себе уютное жилище. Хозяин «шестерки» не чурался деревенского тюнинга. Салон машины был обшит коричневой тканью с подкладкой из поролона, а на задней полке лежали две декоративные подушки из того же материала. Одну он оставил себе, а втору подарил Крофт.
Активная хозяйственная деятельность придала смысл зарождающемуся поселению. Засыпая, Рэб подумал о том, что жизнь в Улье может быть не так и плоха, какой казалась до этого. В ней не было комфорта, но было что-то, что он не мог выразить словами, что создавало внутри позыв заниматься делами, получая от этого удовольствие. «Там» было по-другому, нужно было заниматься делами, чтобы заработать денег на удовольствие.
Газель взобралась на последний холм перед кластером вокзала. Рэб перемахнул через вершину, чтобы разведать обстановку. Поводил прицелом по сторонам. Ничего подозрительного. Легкая дымка, остатки утреннего тумана, таяли под лучами поднимающегося светила. Так и казалось, что раздастся свисток тепловоза и дрогнут вагоны под его тягой. Но картина перед глазами была немой и неподвижной. Кусок мира, созданный людьми, без них самих начинал напоминать молчаливое кладбище.
– Погнали!
– Рэб запрыгнул в салон.
Скорняк завел мотор, набрал ходу и выключил его, пустив под горку машину накатом, для маскировки. Запаса хода хватило до самой улицы, где жил Герман. Щель в двери чердака увеличилась. Герман думал, что это осталось незаметным. Рэб подошел к чердаку.
– Эй, ты живой там?
Дверь со скрипом отворилась.
– А, это опять вы? Живой. Ну и ночка была.
Рэб это понял по не выспавшемуся лицу Германа. Мужчина высунул край лестницы, чтобы спустить.
– Ваше предложение еще в силе?
– Он замер в нерешительности, с лестницей в руках.
– Да, в силе. Какие аргументы тебя сподвигли его принять?
– Тут такая шобла ночью гуляла.
– Герман упер лестницу в землю и начал спускаться.
– Я уснул с вечера. Что мне еще делать. Я был сыт. Проснулся от шума. Еще не стемнело. Я такой к бойнице, думаю, опять хулиганы лезут. А там...
– Он замер не дойдя до земли один шаг, - там такая херня, ростом как раз до моего чердака. Вон, соседу ворота выбила одним ударом. А с ним детский сад чертей поменьше. Он как Наполеон среди них, только порыкивает, а те в галоп, исполнять приказание. Я чуть в туалет со страху не сходил, но утерпел. Подумал, что так они меня сразу учуют.