S-T-I-K-S. Черный заповедник

Гарин Александр Олегович

Яна слушала, время от времени кивая. Пока все, что ей говорили, вполне укладывалось в уже увиденную картину мира.

– Кластеры имеют самую разную форму, размер, содержание и степень стабильности. То, что тебе нужно знать о них в первую очередь - почти все кластеры обновляются. Раз в неделю, или в месяц, или даже раз в полгода, год. Но почти каждый из здешних кусков перезагружается, подгружая из нормальной реальности деревья, дома, машины, людей... И заставляя исчезать то, что в момент перезагрузки присутствует на нем.

Девушка останавливающе подняла руку.

– Стой, подожди. Допустим... ну и бред же про эти куски...

Но допустим, куски обновляются из одной и той же реальности? Значит, тот автобус, в котором я ехала... Он появляется в этом мире с периодичностью, предположим, в три месяца? Один и тот же? Вместе со всеми? Со мной? А в нормальном мире, на Земле я тоже остаюсь? Или как?

Серёга, который к этому времени вернулся на место, помотал головой.

– Нет, Снежок. Тут все сложнее. Реальность... та, к которой привыкли все мы - она не на одной только Земле. Это здесь выяснили уже давно. Существует бесконечное... или конечное, но очень большое число параллельных миров. Они практически идентичны. Обновления кластеров происходят из каждого мира - по очереди. Но из разных временных промежутков. Учитывая, что автобус был в движении - вероятность, что где-то здесь бродишь еще одна ты ничтожно мала. Вот если бы тебя «обновило» вместе с твоим домом...

– Я поняла, - угрюмо прервала Яна, забираясь под наброшенную на ее плечи куртку по самый нос.
– Ну а на Земле... на моей Земле я осталась? И тот кусок степи?

Братья переглянулись. Вадим дернул плечом.

– Это никому не известно. Но мы думаем, что да. Из Земли же не вырываются целые куски почвы таких размеров. Все остается на месте. И люди, наверное, тоже. Так что вполне вероятно, что на твоей родной планете ты уже навестила тетку, и едешь сейчас обратно в город, на работу. И знать не знаешь про это вот все...

Он неопределенно обвел рукой окружающее пространство. Яна дернула губами, уставившись в огонь. Взгляд ее сделался отстраненным.

– Перезагрузка происходит на всех кластерах?
– уточнила она после молчания.
– Совсем на всех, без исключения? Получается, что здесь нет ничего стабильного? И нигде нельзя...

– Можно, - поспешил успокоить Серёга, краем глаза внимательно следивший за осетром.
– Существуют еще стабы. Стабильные кластеры. Они не перегружаются. Все поселения, которые существуют в Улье, стоят именно на стабах.

Девушка, не глядя, кивнула. «Стаб» было знакомым словом, которое довелось услышать еще от работорговцев.

– Вы тоже пришли из такого поселения? И теперь возвращаетесь обратно?

Вадим угадал ее состояние - опять. Протянув свою страшную лапу, которая без перчатки была еще меньше похожа на человеческую руку, он осторожно и ободряюще приобнял Яну за плечо.

– Мы действительно пришли из стаба. Правильного стаба, - он на короткое время встретился взглядом с братом.
– Сейчас возвращаемся туда и возьмем тебя с собой, если ты этого захочешь. Или доведем до ближайшего поселения, которое будет на нашем пути... Если передумаешь идти с нами.

Яна оторвала взгляд от костра.

– Почему бы мне передумать?

Вадим прицыкнул щекой.

– Есть некоторые причины, - после паузы, нехотя проговорил он.
– Во-первых, наш стаб - достаточно далеко. До него даже по прямой пешком - несколько недель ходу. А во-вторых...

– У нас не совсем стаб, - пришел ему на помощь Серега, выжимая на осетра сок невесть откуда появившейся в его руке половины лимона.
– Если коротко, наше... поселение находится в целой системе стабов на самом севере Пустыря. До того, как там обосновались наши... соотечественники, местные называли это дело Архипелагом. Что собой представляет Пустырь? Огромное множество нестабильных кластеров, которые подгружают или лес, или окультуренные поля, или, что характерно, склады с самой разнообразной всячиной, стоянки с техникой... причем, довольно редкой. Военные базы. То есть, есть чем разжиться в самых неожиданных местах. Пришлые сталкеры забредают сезонно. Но местных практически нет, потому что стабильных кластеров нет. Мы живем в какой-то степени обособленнее, чем многие другие в Улье. Из близких соседей - только внешники. А они так себе соседи.

– Внешники охотятся за нами. По слухам, наши кровь и органы нужны им для того, чтобы гнать из них лекарства, косметику, наркоту... пёс знает, что еще. Конкретно к нам, правда, в последнее время почти не лезут. У нас есть чем их отвадить. Придем, увидишь сама. Но случиться может всякое...

Яна едва слышно хмыкнула.

– А какие они - внешники?
– негромко уточнила она.
– Какие-то гуманоиды? Не люди?

Вадим передернул плечами.

– Тех, с которыми мы имеем дело, на вид ничем не отличишь от людей. Хотя морды у них все время в масках. Но вряд ли под масками они какие-то особенные.

– Тогда зачем им конкретно наши органы? Потому что мы здесь - вне закона, и за наш отлов не нужно отвечать в рамках их уголовного кодекса?

Мутант усмехнулся и мотнул головой.

– Не совсем так, Янка. Улей - это огромная карантинная зона. Воздух здесь заражен... вроде как спорами. При попадании сюда мы все заражаемся ими. А потом как в лотерее. Или твой иммунитет может сопротивляться этой заразе. Или вот как эта девушка, которая была с тобой... Вика. Дело не в укусе. Через укус заразиться нельзя. Вы обе заболели, сразу. Просто она оказалась слабее.

– Зараза видоизменяет наши органы тоже, - снова вмешался Серега. Он снова занялся осетром, перекладывая подрумяненную рыбу ближе к краю тлевших углей.
– Со временем, проведенным здесь, человек становится быстрее, выносливее, сильнее... У некоторых появляются паранормальные способности. Например, сенсы - они вроде тебя, чувствуют опасность на расстоянии. Потому Вадька пытался дознаться - не сенс ли ты. Но, как я уже сказал, споры изменяют нас. Не как зараженных, но меняют все равно. Чем дольше пробыл здесь человек, тем ценнее он для внешников. Не сам по себе, конечно. Требуха.

– Твари тоже развиваются... со временем?

Словно для придания веса ее словам, из-за деревьев, со стороны реки донесся чей-то приглушенный рев. Похоже, что рычащая жуть находилась очень далеко, за рекой и, может быть, приречным лесом. Едва ли она могла учуять устроившихся на острове людей.

Яна все равно ощутила себя не в своей тарелке. Братья, однако, ни тот, ни другой даже не повернули головы.

– Тварь становится тем сильнее, чем больше она жрет, - мутант еще раз ободряюще стиснул когтистые пальцы на Янином плече.
– Мы вынуждены охотиться на них. От мелких до самых опасных. Те горошины, которые ты нашла в их пузырях - мы их добываем намеренно. Это местная валюта. В мелких тварях - самая мелкая, в крупных - самая дорогая.