S-T-I-K-S. Цвет ее глаз
Шрифт:
– Ты сегодня такая разговорчивая, – удивилась Бритни.
– Да я вот просто думаю – ну и зачем это надо? Зачем мне такое знание?
– Это точно наши стреляли? – опасливо уточнила Лола.
– Точно. «Град» ни с чем не перепутаешь… и попадания от него тоже.
– Он, наверное, убивает тех, кто по нам сегодня стрелял, – обрадовалась Саманта. – Они тоже сейчас замолкнут, как те, которые стреляли по улице Даньки.
– До тебя это только сейчас дошло? – не упустила своего Миа. – Саманта, ты просто тормоз, ты
– Зато я понравилась господину Резкому, – не стала спорить блондинка, прекрасно понимая, что, сражаясь оружием быстрой на язык оппонентки, победить не сумеет. – Ну а ты обещана господину Четвертаку, он толстый и похож на беременную жабу, у него жуткая одышка, он все время потеет, от него несет кислятиной, даже когда нежарко. А господин Резкий такой красивый, и фигура у него идеальная. Ну а если что-то случится с господином Голодом, его назначат командиром гвардии, это все знают. Со временем он обязательно станет очень большим человеком.
Зря она затронула эту тему. Миа очень нервно относится к недостаткам кандидатуры своего будущего супруга, а в том, что касается доставания других, с ней никто сравниться не может.
Вот и сейчас ударила зеркально:
– Саманта, а это ничего, что у господина Резкого уже есть жена? Я промолчу о том, что он не пропускает ни одной юбки, это все прекрасно знают.
– Не говори про него так! Он хороший, ты не видела, как ласково он мне улыбался!
– Дура ты, опилками набитая, он всем улыбался, даже Тине. Ты для него просто юбка, одна из многих.
– Но я на смотре в платье была.
Миа не выдержала, засмеялась зло, некрасиво, совсем не женственно:
– Да ты просто королева дур! В платье она была, вот ведь умора тупая.
Перспектива выслушивать эту перепалку полчаса или дольше меня не вдохновляла, а ведь все идет именно к этому. Такое надо стараться прекращать в самом зародыше, пока не разгорелось до неугасимого состояния, чем я и занялась:
– Может, вы хотя бы разок помолчите? Вот сколько можно гадостей про своих мужчин говорить? Неужели других тем нет?
– Я про своего гадости не говорю, – не сдавалась Миа. – Это наша белобрысая про него вспомнила, видать, влюбилась, покоя ей не дает.
– Она вспомнила, потому что ты просто так на нее накинулась.
– Это я накинулась?!
– Ну не я же. Не трогай ее, всех уже достало, что вы постоянно ругаетесь. И было бы из-за чего… смешно.
Миу у нас не любят, ее лучше игнорировать, она везде найдет повод оскорбиться или придраться. Злопамятная до ужаса, свое обязательно возьмет со временем, ну или достанет беспочвенными насмешками и обвинениями.
Хотя, чего скрывать, далеко не всегда они беспочвенные, ведь то, что она рассказала про господ Четвертака и Резкого, чистейшая правда. А с другой стороны, зачем вообще поднимать такие непростые темы? Наши будущие мужья далеко не святые, они редко блещут прекрасными манерами и красотой или хотя бы намеком на нее, этот факт трудно подвергнуть сомнению. Но признавать в разговоре с другими, что твой избранник – самодовольное земноводное, на которое смотреть тошно…
Нет, такое у нас признавать никто не любит.
Я единственная, с кем Миа даже не пытается поскандалить. У меня свои методы борьбы с такими злюками. С одним таким методом ей пришлось познакомиться чуть ли не при первой нашей встрече. Я тогда нашла способ произвести на нее неизгладимое впечатление при помощи самой примитивной взбучки. Она помнит, что я сильнее, и пока это действует. Поэтому без колебаний вмешиваюсь, когда считаю нужным прекратить перепалки, связанные с нашей черноволосой красоткой.
Но вмешиваюсь аккуратно, стараясь не сильно ее задевать, ведь если доведу до белого каления, она может взбелениться, и мне опять придется доказывать свое преимущество.
Драться – это глупо, но другие способы против нее работают плохо.
Мишель, пользуясь тем, что вспыхнувшая было ссора затихла, тоже решила внести свою лепту в разговор. Она дико помешана на книгах и фильмах и пусть смутно, но помнит, что и того, и другого в прежней жизни было много. Здесь у нас это тоже есть, но в ограниченном количестве, да и выбор специфический, что для нее недостаточно, и потому повернула нить беседы на важную для себя тему:
– Ну и страху мы сегодня натерпелись, но почему-то хочется даже еще больше, и я знаю, что нам сейчас нужно.
Какая-то чудная логика, но даже я, догадываясь, к чему ведет рыжая, притихла, заинтересовавшись продолжением.
– Тина, ты спишь? – спросила Мишель.
– Почему это я должна засыпать так быстро, да еще и под вашу болтовню?
– Расскажешь что-нибудь? Лучше про того типа в маске из человеческой кожи и с бензопилой. Только не запутайся в именах, как в тот раз, так неинтересно.
– Я уже сто раз эту муть рассказывала, – недовольно ответила Тина.
Она сегодня явно не в духе. Да все мы сейчас не в своей тарелке, такой уж день. Впервые за все время пребывания в Цветнике узнали, что здесь не настолько безопасно, как нас постоянно уверяли.
– Ну расскажи, ну пожалуйста, – продолжала канючить Мишель. – Ты же знаешь, что нам никогда не показывают такие фильмы. Нам вообще почти ничего не показывают, а если и включают, то такую ерунду, что противно смотреть.
– Лучше толкни Бритни, пусть она что-нибудь расскажет, у нее неплохо получается.
– У нее все истории отсюда, а не из фильмов. И все какие-то тупые. Мне только одна понравилась – про скреббера, который умел превращаться в человека, но ему нельзя было смотреть в глаза. Вот там жуть так жуть. Ну Тинка, ну давай, рассказывай уже.