S-T-I-K-S. Дети подземелий
Шрифт:
– Жаль, - выдавил он из себя дежурную фразу.
– Кого жаль?
– Да никого не жаль. Я уверен, что если я склею ласты, по мне тоже плакать никто не будет. Побежали дальше.
– Не будет. За мной.
Жмых, как и Рыбник не заметил ничего подозрительного, наверняка, все монстры в округе сейчас потрошат большегрузную консервную банку, начиненную вкусным сладким мясом. Славик сделал себе зарубку все-таки туда вернуться. Жмых против не будет.
Они пересекли земляничную поляну, густо усеянную мелкими сочными ягодами. Кошки скребли на душе от зрелища ароматных ягод, размазывающихся по подошвам армейских ботинок Жмыха. Край поляны вздымался исполинским валом, За валом начался настоящий таежный лес.
Они удалялись от реки на северо-запад по едва заметной тропе. Жмых сделал знак сохранять молчание, и их бег сопровождался лишь пыхтением двух потных уставших мужиков, вымотанных до полуобморочного состояния. В забеге Рыбник вкусил все прелести летней тайги: неимоверное обилие комаров, мошкары, которые были готовы сожрать тело не хуже того же бегуна, лишь намного медленнее и изощреннее.
Лес был сумрачным , но легкопроходимым. Ни одного кустарника, лишь подстилка, сплошь состоящая из опавшей хвои, была покрыта вездесущими лишайниками. Жмых передвигался между исполинскими елями и пихтами уверенно, и Ярослав подметил, что их путь помечен массивными насыпями сухих старых веток явно рукотворной природы.
В процессе бега Рыбник и не заметил, как в 30 метрах от него открылся вид на небольшое таежное зимовье. Небольшая землянка, заметить которую издали было достаточно сложно. Крыша была густо покрыта лапником, а стены ненамного возвышались над общим ландшафтом. Издали, да еще и с отвратительным зрением, можно было бы принять за большой холм. Жмых обогнул землянку , убрал массивный кол, подпирающий дверь, заскочил внутрь, заложил дверь изнутри двумя деревянными досками внушительной толщины. И выдохнул, опустившись на пол. Ярослав последовал его примеру.
– Добрались , - в голосе Жмыха звучало торжество.
– Добрались, братка, все-таки. Ща, со светом что-нибудь решим. Он пошарил на полке, справа от двери. Зажег две свечи. Одну поставил на стол, другую оставил себе.
Потом напарник поднялся, подошел к исполинскому деревянному шкафу, по-хозяйски открыл его и начал ковыряться в содержимом.
– Что есть будешь,- пробубнил он, перебирая по полкам, есть консервы, бич-пакеты, сырокопченая колбаса
– Все буду.
Жмых достал из нутра шкафа портативную газовую горелку.
Вода в бутылях, - он кивнул в сторону входа, - чайник набери.
Пока Ярослав возился с чайником, жмых оформил «дошираки», дополнив их содержимым банок с говяжьей тушенкой, Нарезал колбасы.
Рыбник поставил чайник на огонь и уселся за стол, гипнотизируя газовую горелку. У него появилось время оглядеться. Обстановка была так себе, но охотничье зимовье - не зал для приемов.
Помещение без окон, с толстыми деревянными стенами. Не сказать, что роскошно, но вполне себе чисто и уютно. Из мебели - две кровати, стол с тремя добротными табуретками, каменная печь в углу и безразмерный неотесанный шкаф. В его нутре и ковырялся Жмых. Он что-то перебирал, негромко переговариваясь сам с собой.
Ярослав взял большую амбарную тетрадь, лежащую здесь же, на столе, открыл на последней странице, начал читать.
*Динго, Албанец. Отсиживались пять дней. Без происшествий. В окрестностях тихо, спасибо Туману за патроны. Оставили баллоны к горелке и тушенку, пару бутылок живчика. Извините, ребята, больше лишнего не было. Салют!
*Позер, Носорог, Ковтун. Переночевали. Было тихо. В кластере монстров не видел. Спасибо Динго за живчик. На границе кластера видел обглоданные кости. От ребят остались оружие, ножи, патроны. Оставляю в землянке. От себя ложу две пары ботинок и комплект камуфляжа, всем удачи.
*Коперфильд и караван. Тихо. Оставили спек и перевязочный материал. Область применения и дозировку смотрите в упаковке. Объединение знахарей в Волгограде. Круглосуточно. Ул. Гимназистов, д.108, 2 этаж. Всем добра.
Закипел чайник. Рыбник выключил горелку, залил кипятком «Дошираки» и кружки с растворимым кофе. Жмых наконец-то оторвался от содержимого шкафа, вернувшись с бутылкой коньяка и двумя пластиковыми стаканчиками.
– Я так понимаю, эта землянка - касса народной взаимовыручки?
– Как-то так, братка. Одни приходят, берут то, в чем нуждаются, оставляют что-нибудь свое, для тех, кто заглянет позже. Делают записи в журнале. Так сказать, оставляют свой след в истории. Здесь всего два дня пешего пути до Волгограда, для торговцев это вообще как место паломничества.
– Жмых налил по пять капель и протянул стакан Ярославу.
– И кому они тут поклоняются?
– Рыбник принял посуду, понюхал, глянул на бутылку. Ого, «Реми Мартин Кентавр диамант». Видимо с продовольствием в Улье проблем нет. Это был далеко не тот коньяк, который следует пить из пластиковых стаканчиков, но за неимением лучшего и так хорошо.
– Примета у них есть. Если в зимовье не зайдешь и не оставишь там сколько-то благотворительной помощи - удачи в походе не жди, не будет. Тем более, зачастую они в журнале размещают свою рекламу.
Ну, братка, по традиции Улья, первый тост за удачу! Они выпили. От спиртного изнутри поднялась волна добра, свойственная для напитков с маркировкой «коньяк». Настроение Ярослава резко пошло вверх.
– А не находились желающие нахаляву разжиться патронами, оружием с целью материальной выгоды?
– Находились. И их потом находили. Проводили воспитательную работу и выкидывали вон из стаба без возможности возврата. Жадностью здесь страдают все, как и паранойей - он ухмыльнулся, - но есть зимовье. И никто не имеет права брать отсюда больше, чем действительно нужно.
Жмых сел, придвинул к себе «Доширак», открыл, перемешал. Славик сделал то же самое. Пять минут прошли в молчании, нарушаемом лишь вжиком пропадающей во ртах голодных мужиков корейской лапши.
Закончив с лапшой, Жмых щедро плеснул коньяк в опустевшие стаканчики.