S-T-I-K-S. Игры на выживание
Шрифт:
Охрана построила их шеренгой, пинками и зуботычинами принудив опуститься на колени. После такой не слишком комфортабельной поездки это было несложно – все пленники, как и он, страдали болями в затекших спинах и конечностях, и попадали на землю как мешки с картофелем. Исключение сделали только для Сухаря, поскольку он был в отключке, его просто положили рядом с их неровным строем. Дикарю опять досталось – обозленный Кабан крепко приложил ему по ребрам, явно отыгрываясь за смерть своего подчиненного и прочий попутный негатив.
После этого из здания склада, к ним направился мур, выделявшийся среди всех остальных ренегатов. Во-первых,
– Я же вас, вроде, на зачистку отправил, а не за материалом?
– Барсук, да мы попутно прихватили. Подвернулась по пути группа рейдеров и парочка свежаков.
– Ладно, давай глянем, что тут у вас.
Глядя на Барсука, Дикарь понял, откуда тот получил свое прозвище. Несмотря на моложавый вид, его виски покрылись сединой, делая шевелюру и впрямь похожей на шкуру зверя, подарившего ему эту кличку. В остальном он ничем не походил на лесного увальня. А еще кваз вспомнил, что именно с этим человеком трепался по рации Буран, когда они выскочили из свежего кластера перед Флюгером. И, если судить по их тогдашнему разговору, от этого типчика не стоило ждать ничего хорошего. Как, впрочем, и от остальных муров.
Барсук, между тем, занялся каким-то непонятным осмотром. Свежаков забраковал сразу.
– Этих двух и того, что в отключке, в загон.
После этого Барсук ненадолго задержался взглядом на бородатом рейдере.
– Кто такой?
– Борода – мужик шепелявил, словно у него не хватало половины зубов во рту.
– А с зубаткой чего?
– С лотером неудачно сцепился. Не отросли еще.
– Ну, теперь уже не отрастут. Тоже в загон.
Точно такая же судьба ожидала и Луня, его определили в первую группу. Когда дело дошло до Налима, Барсук притормозил и даже соизволил потрогать того за голову, не смотря на все попытки сопротивления, оказываемые трейсером. Похоже, бугор ренегатов отсеивает их по каким-то своим, непонятным пока, критериям.
– Так, этого на фильтр.
После этого очередь дошла и до Дикаря. Барсук уставился на него невидящим взглядом, словно пытался просветить его насквозь, как рентгеном. И ощущения были не самые приятные, словно кто-то копался у него внутри. Видимо, не обнаружив того, чего хотел, мур нахмурился.
– Как вы этого взяли?
– Да эта вот ублюдина наглухо Фиксу привалила! – Кабан со злостью схватил Дикаря за волосы и с силой задрал ему голову, заставляя смотреть снизу вверх – По беспределу пописал его пером, и едва в кусты не жухнул. Если бы Винт его не тормознул, так бы и слинял, падла.
– Винт, сюда!
Из-за спины Дикаря вытек подвижный, словно ртуть, человек. Судя по моторике, он явно занимался в своей прежней или нынешней жизни каким-то видом восточных единоборств. Плавные, кошачьи движения, не показушные, а ставшие естественными после долгих тренировок, выдавали его с головой. Это был один из муров, что ехал с ними в грузовике. И, похоже, как раз он и был носителем того странного дара, с помощью которого Дикаря дважды сегодня вырубили.
– Выкладывай.
– Ну, короче, он, когда Фиксу чикнул, я за спиной у него был. Думал,
– Уверен?
– Зуб даю, уроды со всего поселка к ним сбежались, хотя мы себя все время тихо вели.
– Кабан?
– Так и есть. Я и Салам запарились бегунов строгать, думал уже сожрут нахер. Жрач еще этот гребаный-покоребанный в окно ввалился, едва меня за кадык не взял.
– Так может, вы сами виноваты, что к вам зараженные со всех сторон набежали?
– Не, Барсук, я отвечаю, у нас все четко до этого кренделя было. Он это, по-любому.
– Ладно, давай этих двух на фильтр, обкатаем их, а дальше пусть Тритон сам разбирается. А остальных тогда в загон волоките. Хандре скажи, чтобы готовился, надо до вечера всех отработать, пока конвой не ушел.
Их подхватили под руки и поволокли в сторону ангара. Дикаря и Налима в одну сторону, а остальных в другую. После непродолжительной прогулки по лестницам и переходам, он очутился в глухом «кармане». С него срезали наручники, лязгнула ржавым засовом тяжелая дверь, и Дикарь остался в одиночестве.
Время в кирпичном «мешке» тянулось неспешно. От нечего делать, он обшарил свою узницу вдоль и поперек, но так и не обнаружил ничего стоящего. Кирпичная кладка, ведро вместо туалета, да тусклая лампочка под потолком, вот и вся обстановка. Места внутри было немногим больше, чем в гробу, даже лечь было негде, так что пришлось скрючиться на корточках и постараться хоть немного восстановить собственные силы. На Дикаря напало странное оцепенение, между сном и явью. Может быть, и хорошо, что он не заснул полноценно. Возвращаться раз за разом в шкуру Голода было страшно. Он очень боялся, что однажды не сможет проснуться нормальным.
Ожидание утомило, поэтому, скрип засова принес облегчение. Пусть даже поганые муры сделают с ним что-то нехорошее. Это лучше неопределенности.
– На выход давай!
Два мура на пороге сразу взяли его на прицел автоматов.
– Не вздумай дурить, сразу пулю схлопочешь. Шагай по коридору, руки держи над головой. Пошел!
Пришлось подчиниться. Пусть за прошедшую пару часов у него накопилось немного сил для использования своих способностей, сильно ему это не поможет. Все же, он залился живчиком перед самым пленением, да еще и рад-горошину принял. Но даже если он сможет прикончить этих двоих, вокруг слишком много врагов. Нужно ждать подходящего момента.
Они шли по длинным, петляющим коридорам. Похоже, внутренности складов подверглись серьезной переделке в процессе благоустройства базы мурами. Глядя на них, ни за что не скажешь, что находишься внутри обшарпанного ангара. Осмотреть, как следует местные достопримечательности ему не дали, подгоняя пинками и прикладами, втолкнули в очередную дверь. Дикарь очутился в небольшом помещении, похожем на тамбур. Вторая дверь, ведущая отсюда, была открыта. За ней обнаружилась огороженная бетоном и решетками из арматуры площадка, заставленная множеством разнокалиберных ящиков, контейнеров, щитов из досок и ржавых агрегатов непонятного назначения. Повсюду на них можно было рассмотреть засохшие мазки крови и других непонятных субстанций. Дикарь понял – он находится внутри своеобразной арены. И возбужденные лица муров, мелькающие за сварными решетками из арматуры, были лучшим тому подтверждением.