S–T–I–K–S. Неадекват. Марионетки реальности
Шрифт:
– Надо его знахарям показать, они растолкуют его дар, – Лис заметил, как Александра обожгла Проспа ледяным взглядом, но списал его на обиду проигравшей в споре стороны.
– Не, ну на фига козе баян? Мы и сами можем понять. Помнишь, как тогда, на острове, – Каз развёл руки в приглашающем жесте. – Давай, парень, вспомни всё, что делал и сделай снова. Только представь, что мы – это заражённые. Вот мы и поймём, как это работает.
Лис хотел было остановить столь сомнительный эксперимент, но Каз постучал кулаком по бронешлему, показывая, что он и заражённые абсолютно не одно и тоже, что под слоями кевлара и костями черепа, скрывается вещество, называемое мозгом и ставящее его обладателей на вершину эволюции. Сомнительная аргументация, но мурашки беспокойства не проявляли, потому
Лаки некоторое время собирался с мыслями, и Каз заговорщицки подмигнул командиру, дескать фигня это всё, а не умение. Но тут их накрыло, накрыло совсем не по-детски. Накатившая волна животного ужаса была настолько неожиданной, мощной и всепоглощающей, что восприятие реальности дало сбой. Мурашки всем скопом просто осыпались в ботинки, имитируя состояние неживой субстанции, лишь бы этот дикий ужас не увидел их и не уничтожил. Умственная деятельность, скованная оцепенением, полностью заблокировалась. Все, что смог донести до сознания в состоянии сбоя мозг, это понимание, что пришёл писец полный и неотвратимый, приперев с собой огромный медный таз. Импульсная дрожь прошила весь организм, кидая в интенсивную вибрацию не только колени, но вообще всю моторику тела. Конечности норовили включить космическую скорость прямо сейчас, причём все сразу. Руки вызвались помогать в этом ногам, требуя перейти к стилю перемещения приматов, если вдруг ноги не справятся сами. И тело едва не последовало этому позыву, ибо иного выхода спасти собственную шкурку, природа не находила. Благо ощущения схлынули также быстро, как и возникли. Рефлексы ослабли, разблокировав мозг, и тот постепенно стал возвращать всё под свой контроль.
Лис с ужасом осознал, что, вжавшись в борт вездехода, словно пытаясь продавить его спиной насквозь, до боли в костяшках давит на спусковой крючок «Винтореза». Лаки от нескольких отверстий в торсе уберегло лишь то, что подсознание не оперирует категориями сознательного. А навык снятия оружия с предохранителя ещё не был вбит в подкорку до уровня автоматизма. Ибо Лис всё же не был профессиональным воякой, проделывающим подобное упражнение по несколько сотен раз в сутки.
«Лаки, ты действительно счастливчик», – взгляд выхватил Каза, сидевшего на асфальте у колеса и пытавшегося выдавить из своей «Грозы» хотя бы самую скупую очередь. Всё же предохранитель – хорошая штука. Проспа, белого словно простыня, била сильная дрожь, да так, что было слышно глухое постукивание фляг, болтающихся на поясе. Ствол пулемёта упёрся в Лаки, и пулемётчик прикладывал все имеющиеся у него силы, чтобы совладать со своим даром. Единственной, кто не пытался пустить в ход оружие, была Александра. Девушка, свернувшись в маленький комок, забилась в угол кузова. И теперь из-за обхваченных руками коленей, на белый свет таращились два огромных, наполненных ужасом глаза.
– Ёкерный ты бабай! – неожиданно для всех, выдал всегда сдержанный Просперо, с трудом разжимая сведённые судорогой пальцы на рукоятке «Утёса». Те слушались неохотно, словно их приклеили к ней намертво.
– Вот и я говорю – придурок! – эхом отозвался бывший старлей, поднимаясь с пыльной асфальтовой тверди.
– Не он, а ты! – уточнил адресата предыдущего послания пулемётчик. – Причём на всю твою, не обременённую мозгами, голову. Экспериментатор, блин. Я из парня чуть дуршлаг не сделал.
– Да кто ж знал, что он со всей дури припечатает? – начал оправдываться бывший охранник, отряхивая пыль с пятой точки. – Я сам не ожидал. Так накрыло, что ещё чуть-чуть, и пришлось бы в стаб с мокрыми штанами возвращаться, запасных то нет.
– Теперь знаешь, как его умение работает? – злобно зыркнула на Каза Александра, выбираясь из угла.
– Ага. Только боюсь он нас без средств к существованию оставит. Нам теперь за тварями по всему Улью гоняться придётся, – откровенно заржал Каз, но в его смехе слышались нервные нотки, видимо ещё не совсем отпустило парня.
– Вот тогда тебе и «Гепард» в руки, – Лис вытер ручеёк холодного пота, стекающий из-под шлема, с удовлетворением глядя, как вытягивается при этом лицо бывшего старлея. – Двигай куда собирались, дело там одно есть. Заодно и новые связки отработаем.
Чёрная & Белая
Они уже четыре дня колесили по кластерам в окрестностях Бейрута, опустевшим и не очень, ввязываясь в небольшие стычки с заражёнными или отрабатывая заготовки без их участия, каждый раз проверяя наличие «хвоста» за собой, но его не было. Иногда Лису начинало казаться, что во всем виновата его не в меру разыгравшаяся паранойя, рисовавшая заговоры на почве мести. Но прокручивая раз за разом в мозгу события последних дней, он приходил к выводу, что паранойя тут ни при чём, просто кто-то был уверен, что Лис со своей ватагой в дикие кластеры на почти убитом вездеходе не сунется, вот и ждал удобного момента.
Лаки оказался ценным кадром в плане владения клювом. И теперь освоению этого уважаемого рейдерами инструмента ежедневно отводилось довольно приличное время. Конечно, Лис не ожидал, что за столь короткий срок кто-то из них станет мастером в этой дисциплине, поэтому была выбрана всего лишь тройка самых эффективных, по словам Лаки, связок. Вот их то и отрабатывали раз за разом, доводя организм до изнеможения, вгоняя навык в подкорку. То же самое проделывали и с основными связками взаимодействия. Попутно зачищали небольшие магазинчики, до которых стабу не было дела. Сливали топливо с брошенных или раскуроченных раздосадованными тварями автомобилей. И возвращались в стаб выжатыми и уставшими в одно и тоже время.
Похоже, все, так или иначе заинтересованные в судьбе их команды лица, взяли паузу. Их никто не беспокоил. Вспомнилась давешняя поговорка про спокойствие в жизни и перезаряжаемое ею ружьё и про полосы монохромной раскраски, чередующиеся по жизни. «Интересно, сейчас чёрная или белая»? – просвистела мысль-пуля, едва не зацепив мозг и не отправив его в пучину философского самокопания. От неё отвлёк Прайс.
Местный знахарь стоял у гостиницы, в которой они остановились, о чём-то беседуя с одним из бойцов стаба. Как оказалось, службу тут тащили не только рейдеры, свободные от вылазок, было ещё и регулярное подразделение, заточенное только на охранную функцию. Вот с одним из его представителей и общался Прайс. Но привлекла внимание не их болтовня и даже не то, что знахарь находился тут, где ему, по сути, делать было нечего, мало ли каким ветром его сюда занесло, а изменение его взгляда, когда их группа попала ему на глаза. Лис уже не единожды видел такой взгляд, когда Юля ещё была в их шайке, он испытывал его и на себе. Вспомнилось желание знахаря превратить его в подопытного кролика. В условиях сложившейся ситуации такое внимание к приятным отнести было сложно, но опять же, мало ли. Это не повод затевать бучу. Совесть Лиса тихо посапывала в неге спокойствия. Пусть таращится.
На скупое приветствие Прайс отреагировал довольно странно. Он быстро накарябал несколько слов в вытащенном из кармана блокноте, вырвал из него листок с писаниной, сунул его охраннику и, ничего не ответив на приветствие, поспешил прочь причём так, словно встретил не команду уставших рейдеров, а чупакабру собственной персоной. Охранник тоже у гостиницы не задержался и направился в сторону дислокации своего подразделения.
– Чего это он? – удивлённо спросил Каз, глядя в след спешно удаляющемуся знахарю.
– Нашёл у кого спрашивать, – удивляясь не меньше товарища, ответил Лис. – Может вдруг на клапан надавило человеку, а может так рад был тебя увидеть.
– Тогда точно, клапан барахлит, – гоготнул Каз. – Я не при делах.
– Ну не знаю, не знаю. Одно может являться следствием другого, – улыбнулся Просп, заходя в гостиницу и оставляя озадаченного товарища напряжённо изгибать извилины в поисках смысла сказанного.
Громкий стук в дверь оторвал Лиса от чистки оружия, порядком запылившегося от беготни по просторам Улья. Так гости не стучатся. Требовательные, тяжёлые удары были более свойственны хозяину или тому, кто считал себя на это вправе. Хома, хоть и был человеком не худосочной комплекции, но так ломиться вряд ли бы решился. Значит кто-то считает, что его прав на это вполне достаточно. Придётся открыть. Дверь хоть и не из совсем хлипких, но такого напора долго не выдержит.