S-T-I-K-S. Псих
Шрифт:
— Вас мне бог послал, — проговорила она, — я думала, что так и умру здесь. Эти… они только сегодня ушли, а я всё равно не решалась выйти.
— Как давно? — спросил я.
— Пятый день уже. Со мной…
— Не надо рассказывать, — перебил я, — пошёл вонючий туман, потом местность вокруг изменилась, а люди начали сходить с ума и жрать друг друга. А у тебя болит голова и хочется пить. С каждым днём это усиливается. Что не так?
— Всё так, мои дети, они были в школе, а потом всё это исчезло.
— Школа далеко?
— Да. Отсюда не видно.
— Значит, за детей можно не беспокоиться.
— Мой муж, — она с трудом преваривала сказанное, — он тоже… заболел.
— Болезнь эта, увы, неизлечима, где он?
— Я его в кладовке заперла, он не ест ничего, не пьёт.
— Покажи.
Кладовка была подпёрта снаружи большим шкафом, как женщине удалось его так поставить, неизвестно. Я достал стилет и приготовился открыть кладовку.
— Что вы… ты собираешься делать, — в испуге спросила она.
— Упокоить его. Разве не этого он хотел бы, узнав заранее свою участь? Кто из нас хочет посмертного существования в виде голодного зомби? Я не хочу.
Она отошла назад, упёршись спиной в стену, и закрыла лицо руками. А я, легко отодвинув шкаф одной рукой, распахнул дверь кладовки и увидел там тщедушного зомбака, бывшего при жизни таким же тщедушным мужчиной. Силы почти покинули его, он даже не мог урчать и с трудом переставлял ноги. Удар стилета в ухо был актом милосердия. Подхватив почти невесомый труп за ремень, я дотащил его до балкона и без затей сбросил вниз.
— Теперь ты — вдова, — сказал я ей.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, потом я присел на кресло и начал говорить. Пересказал почти всё содержание прочитанной брошюры, при этом упомянув, что сам я не горю желанием её спасать.
— Что же мне делать? — она была готова заплакать.
— Вариантов несколько. Сидеть дома, тогда споровое голодание убьёт тебя нескоро, возможно, досидишь до следующей загрузки и превратишься в овощ. Выйти из дома и пойти искать помощь. Тогда споровое голодание прикончит тебя за пару дней, если раньше не сожрут монстры. Есть третий вариант, убедить меня взять тебя с собой и доставить в безопасное место. Так что?
— Как это сделать?
— Есть масса вариантов, но один меня устраивает больше всего. Я, чтоб ты знала, перед тем, как попасть сюда, много времени провёл в местах, где совсем нет женщин. Догадываешься, чего я хочу?
— Меня?
— Умница, соображаешь. Именно, собираюсь тебя "полюбить силком", если против, изложи в письменной форме.
— Я старая, — попыталась она давить на жалость, сжавшись в комок на кресле.
— А я извращенец. Так что в самый раз.
Тут стало темно. В Улье закаты и рассветы всегда странные. Пришлось потратить время на зажигание свечей. Их нашлось больше десятка, я велел зажигать все. Теперь нужно было решить вечную женскую проблему под названием "голова болит". Но решалось это просто, я дал ей хлебнуть из фляги. Подождав улучшения, я приказал ей:
— Встань.
Она поднялась во весь рост. Живчик словно придал ей бодрости, а с ней пришла решительность.
— Как тебя зовут?
— Наташа.
— А меня — Псих.
Она была одета в тёплый халат, поверх пижамных штанов и майки. Халат полетел на пол. Следом она спустила вниз штаны. Немного подумав, стянула майку, обнажив тяжёлую, сильно отвисшую грудь с крупными сосками. На ней остались только трусы. Дальше процесс остановился.
— Что же ты? Не скрывай красоту.
Немного помявшись, она стянула трусы, обнажив заросший густыми чёрными волосами лобок. Она стояла передо мной и смотрела в пол. Я встал с места и подошёл к ней, стягивая с себя куртку и майку. Сжал в руках сиськи, больно сдавил соски. Раздался стон. Хоть какая-то реакция. Я развернул её спиной к себе.
— Нагнись.
Она послушно прогнулась в талии, приняв нужную позу. Погладив её по крупным, тронутым целлюлитом ягодицам, я сильно шлёпнул её по бедру. Она снова издала стон, и чуть было не упала. Надо осторожнее, я ведь теперь сильнее стал. Теперь провёл кончиками пальцев между половинками задницы, коснулся лобка, после чего резко вставил в неё два пальца. Она тихо вскрикнула.
— Наталья, — резюмировал я, расстёгивая штаны, — ты на себя наговариваешь.
Процесс длился недолго. По окончании его она легла на диван, свернулась калачиком и смотрела на меня. Взгляд был… скорее стыдливый. Отчего? Возможно, "жестокое изнасилование" не было таким уж противным. А может, даже наоборот. Может, тот плюгавый дрищ, бывший её мужем не уделял ей внимания, а молодой крепкий парень, пусть даже взявший её силой, — дело другое. Всё чудесатее и чудесатее. Сейчас продолжим, я чувствую в себе силы для дальнейших развлечений.
— Я не разрешал тебе одеваться, — резко сказал я, увидев, что она потянулась за халатом, — ещё не всё, встань на колени…
Продолжалось это всю ночь. Сложно сказать, нравилось ли ей. Верный своей натуре, я старался доминировать, быть грубым и унижать её, но и это действовало специфически. Отработал я на ней весь арсенал порнофильмов, но почти ничто не вызывало сильного неприятия. Она принимала любые позы и делала всё, что я приказывал. Временами вообще забывала играть жертву и отдавалась процессу. Даже то, что принято культурно называть содомией, не вызвало отторжения. Успокоились мы только под утро, совершенно измотанные. Свечи догорели, а за плотными шторами угадывался рассвет. Спать мы уже не стали. Наташа неожиданно предложила помыться. Я удивлённо поинтересовался, откуда вода? На что услышал ответ, что в начале катастрофы, когда ещё работал водопровод, она набрала полную ванну и несколько тазиков и вёдер, также есть почти полный бойлер. Один раз помыться хватит.
Прихватив несколько ёмкостей, мы голые вышли на балкон. Нашлось мыло шампуни и гели, мы несколько раз намыливались и поливали себя водой, которая просто стекала вниз, через полчаса, замёрзнув и одевшись, мы сидели на кухне и завтракали консервами.
— Куда мы поедем? — спросила она.
— Довезу тебя до ближайшего стаба, а там решай сама. Советую выйти замуж за мужика побогаче и жить с ним. Можно и в проститутки. Они здесь ценятся дорого, женщин мало, а ты достаточно красивая.
— Была, лет десять назад.