S-T-I-K-S. Шесть дней свободы
Шрифт:
Выскочила на улицу, крикнула стоявшим возле Цветомобиля Рианне и Кире:
– Нектар взяли?
– Конечно, мы сделали все так, как ты сказала, – ответила Шоколадка. – Элли, а что, нас и правда повезет Тинка?!
Отвечать не стала, это может запросто породить сто двадцать пять охов-ахов и столько же новых бессмысленных вопросов, ведь Рианна первостатейная болтушка. Вместо этого я подошла к машине и раскрыла обе тяжелые, оббитые броней дверцы.
– Забирайтесь и встречайте остальных. Рассаживайтесь как следует, неизвестно, сколько
– А куда мы поедем? – не успокаивалась Рианна.
– Подальше, – буркнула я под нос. – А где нектар?
– Да вот же. – Кира показала маленькую бутылку.
– И это все, что вы взяли?! – поразилась я бездне их тупости.
– Ну да, шоколадный, мне такой больше всего нравится. Что-то не так? Ты такой не пьешь?
Не теряя время на объяснения, я потребовала:
– Фонарь дай, нужно еще принести. Посидите тут.
То, что в Цветнике принято называть нектаром, за счет ароматизаторов и прочих добавок имеет несколько вкусовых оттенков и собственных названий, но я переполошилась не из-за того, что бутылка, выбранная Кирой, мне не по вкусу.
Дело вовсе не в нем.
За пределами Цветника вряд ли кто-то называет такие напитки нектарами. Обычно это различные производные от слова жить: живун, живчик, живило, живец, оживин и прочее в таком духе. А все потому, что жизнь иммунных неразрывно связана с приемом спорового раствора. В некоторых случаях достаточно обходиться без него каких-нибудь пару дней, чтобы довести себя до невменяемого состояния.
Говорят, что самые страшные муки – это муки несчастных людей, доведенных до крайней степени спорового голодания.
Я еще не знаю, сколько девочек решились отправиться со мной, и не представляю, что получится из моей затеи. Зато точно знаю, что маленькой изящной бутылочки из тонкого стекла мне и Тине хватит максимум дня на три-четыре – не больше.
А мы ведь не одни поедем.
Добравшись до нужного шкафчика, раскрыла, убедилась, что запасов нектара хватает, все мне не унести. Начала загружать бутылочки, не обращая внимания на этикетки и цвет содержимого, просто хватала первые попавшиеся и отправляла в проволочную корзинку, прихваченную с ближайшего стола.
Вот теперь можно возвращаться, этого хватит многим и надолго. Какая я предусмотрительная, сама собой восхищаюсь.
Ну да, и не такой станешь после того, как, чуть не рыдая от развивающегося спорового голодания, начнешь с куском стекла охотиться на зараженных.
Выскочив на улицу, увидела, что несколько воспитанниц стоят на крыльце, еще больше их галдит в распахнутых окнах на втором этаже. Как уже они ухитрились их открыть, ведь для этого нужен специальный ключ? Уезжать явно не собираются, даже не переоделись, так и остались в легких халатиках. Но некоторые все же забираются в грузовик, и среди них я увидела тех, от кого меньше всего этого ожидала, – Мию и Лолу.
С первой у меня, мягко говоря, испорченные отношения, и это серьезно, так что она последняя,
С Мией я общаться не желаю, так что обратилась не к ней:
– Лола, ты тоже едешь?!
– Да, Лиска, я с вами, здесь нельзя оставаться.
– Даже Фидель решил ехать с нами, а он знает, где безопаснее всего, – через дверь прокричала неугомонная Рианна. – Вон даже до Лолы дошло.
Кот забрался в Цветомобиль? Раньше он шарахался от машин, словно от чумы, потому что в молодости его в наказание за различные проделки несколько раз завозили подальше от стаба и выбрасывали. Спустя какое-то время он находил дорогу назад, возвращался исхудавший, с безумно жалостливыми глазами, много мяукал и еще больше кушал, стремительно возвращая былую форму.
Про Фиделя поговаривали, что у него выдающийся нюх на неприятности. То, что он сейчас решился добровольно забраться в ненавистный грузовик, для некоторых воспитанниц оказалось аргументом куда убедительнее всех моих заумных слов и требовательных криков.
Спасибо тебе, умный котик.
– Еще кто-нибудь едет?! – громко спросила я, направляясь к грузовику.
– Куда?! – крикнула Тина из раскрытой кабины. – Лиска, я ничего тут не смогу сделать! Ничего! Мы никуда не поедем! Никуда!
– Завести сможешь? – нахмурилась я, осознавая, что с водителем у нас и впрямь возникли нешуточные проблемы.
– Смогу!
– Значит, и ехать сможешь.
– Нет!
– Сможешь-сможешь, пусть потихонечку, но поедем. Пешком нам нельзя уходить, пешком догонят, муры пешком не ходят.
– Элли, не так быстро, – послышалось сзади.
Я и думать забыла о воспитательницах, так что голос Вороны заставил меня вздрогнуть и потянуться за пистолетом. Но, обернувшись, увидела, что она, похоже, не намеревается силой заставить меня отказаться от дерзкой затеи. Просто идет следом, сверля своим знаменитым колющим взглядом.
Остановившись, я решительно произнесла:
– Вы ничего уже не сделаете, мы уезжаем.
Тоже остановившись в двух шагах, старшая воспитательница тихо произнесла:
– Это ведь никакая не эвакуация, ты опять задумала сбежать, так ведь?
– Я сама решаю, что будет дальше. Я теперь не ваша, вы отдали меня западникам, чтобы я там стала женой чудовища, так что до свидания – вы теперь сами по себе, а я сама по себе.
– Ты же знаешь, что не сможешь далеко уйти, а если уйдешь, не выживешь на кластерах.
– Но я хотя бы попытаюсь.
– Хорошо, Элли, это твой выбор. Но мой выбор – присматривать за девочками. Я не могу позволить Тине вести машину, ведь если она сумеет тронуться с места, вы уедете не дальше первого столба. И хорошо, если все не убьетесь при этом. Ни одна из вас не обучалась вождению, а этой машиной сложно управлять.