S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
Замена магазина.
Поймать красной точкой голову. Вжать спусковой крючок.
Раз, два, три… Еще и еще. Пусто! Поменять магазин. Передернуть затвор, досылая патрон. Навести…
Я отступал шаг за шагом. Волосы на затылке шевелились. Стрелял и стрелял. Мертвяки падали, запинаясь друг об друга, но перли и перли. Кого-то успокаивал с первого патрона, на других тратил больше. Казалось эту волну ничем не остановить. Рука метнулась к поясу. Все! Магазины для ПЯ закончились!
Схватил автомат, вжал приклад в плечо, прильнул к прицелу,
Тутшух… Тутшух… Тутшух.
Я стрелял и стрелял. Менял магазины, отступал вниз по лестнице, целился и палил, палил, палил. Вроде бы не сложно, навел точку коллиматорного прицела, вдавил спусковой крючок… Но меня било от адреналина. Это ведь не тир и не стенд. Что врать, страшно, охрененно страшно! А еще я сам себе отрезал веревкой путь к отступлению! Зажмут и хана!
Когда уже готов был просто развернуться и бежать, со всех ног, чтобы быстро перерезать веревку и выскочить из подъезда, поток тварей стал редеть. Через него попытался пробиться какой-то быстрой живчик, но я его свалил двумя пулями.
Остатки уже добил без всяких волнений, отступил нервяк, вместе с диким страхом, что мертвяки никогда не закончатся. Нет, все-таки они тупые и медленные по началу.
Холодный пот катил градом. Вроде бы закончились! Выщелкнул полупустой магазин, убрал в подсумок, на его место вставил новый. Осмотрелся. И прыгнул вперед, оборачиваясь. Вот сто процентов на лице твари было выражение эдакой вселенской скорби и досады, мол, эххх. Два выстрела, готова! Это уже снизу стали подниматься?! Я же до первого этажа спустился.
Дверь закрыта?
Да!
Откуда этот урод взялся?! Откуда?! А все ясно, спуск в подвал. Осветил. Нет, подвальная дверь закрыта, там, в темноте, похоже, стоял. Вот ведь мерзость-то какая! Услышал звуки пошел на них. Будь чуть быстрее — сожрали бы такой толпой. Я даже представлять не хочу, как этот урод во время боя с мертвецами, заходит со спины, наваливается. Пока пытаюсь его сбросить, если не упаду, подоспевают другие. Все. Финита ля комеди.
Ствол автомата был горячий, пороховая вонь забивала нос и легкие. Заставляла слезиться глаза. Это сколько же я настрелял-то?
Спустившись быстро до подъездной двери, проверил веревку. Нормально все!
Теперь поднимаемся вверх. Аккуратно, не спешим, делаем все как в аптеке, точно и до полного выздоровления пациентов.
Попутно пересчитывал трупы и собирал магазины. Пустыши лежали порой в два ряда, приходилось изворачиваться, чтобы наступить не на них, а на ступени. Сорок шесть штук! Растянулись по пролетам и лестничным площадкам. Мля, феерия смерти… Внушительно конечно, но я думал их тут сотни и сотни. Пришлось подниматься до девятого этажа. На восьмом успокоил двух каких-то уж совсем медленных зараженных, клевецом приголубил, они даже подняться не могли, только с глухим урчанием,
Запыхался, устал. Спускаясь, глянул на часы, половина пятого. Надо же, а мне показалось, что бой с тварями длился не меньше часа. Весь взмок.
Нет, пусть они медленные, пусть тупые, но если вот такой толпой зажмут где-нибудь в углу, вырваться уже не получится.
Еще откат от адреналиновой встряски начался, даже чуть подкидывало.
— Девушка, это я, — постучал в дверь. И тут же она открылась, а мне в объятия, с плачем бросилась блондинка.
Снял перчатку, прижал ее голову к своей груди, сам уткнулся носом в пышные волосы, пахнущие какими-то цветами. И так легко на душе сделалось.
— Все хорошо, милая, все хорошо, — повторял я, гладя ее по голове, — Все уже кончилось, родная. Осталось совсем чуть-чуть, последний рывок! Давай соберись!…
— А я… А они… - захлебывалась та плачем, — Они там… Хотела…
Успокаивал я ее минут пять, если не десять, когда хотел уже рыкнуть, девушка, точнее молодая женщина лет двадцати пяти — двадцати восьми, сама смогла взять себя в руки. Отстранилась.
Я же втолкнул ее в квартиру и закрыл дверь за собой на металлическую щеколду.
— Ты как себя чувствуешь? — сразу же спросил у нее.
— Пить хочу, вода еще вчера вечером закончилась, — сказала та и отчего-то покраснела, я же сразу достал из подсумка флягу с водой и протянул девушке. Та пила долго, мелкими глотками. Не обращая на нее внимания, принялся пересчитывать снаряженные магазины. Нехило пострелял. Шесть, как и не было. Точнее шесть с половиной. Из них только четыре нашел. Девушка вернула мне флягу.
— Тебя не мутит, голова не кружится, вообще, как ты себя чувствуешь? — сразу же засыпал ее вопросами, помня слова Цемента, что без живчика иммунные долго не живут. Да и свои ощущения наглядный тому пример.
— Хорошо! Сейчас хорошо! Это позавчера с утра думала все — умру, слабость страшная, еле-еле к окну подошла, когда маленький вертолет летал. Он мне живчика закинул, окно пробил гад, я думала ракетой пульнул, испугалась страшно, а там, в металлическом контейнере, бутылка и как употреблять написано. Хотела еще вчера эвакуироваться, но уже тогда зомби в подъезде штук шесть было, прямо на первом этаже. Медленные они, поэтому и спаслась.
Теперь понятно, что было на пилонах у дрона. Надо же, какие молодцы, даже живец закидывали!
— Четвертый день такая свистопляска!
— Четвертый? — спросил я недоумевая.
— Да, четвертый. Все же, как раз четыре дня назад вечером началось, когда свет погас!
Я даже губу закусил. Это ж сколько я провалялся?
— Ты готова? Времени мало? — не стал я слушать девушку. Тараторила она без остановки, за это время узнал, что ее зовут Машей, что у нее мама живет на другом конце города, и она не знает, что с ней произошло. Что вчера долго звала на помощь хоть кого-нибудь, но город будто вымер.