S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
— Здравствуйте, — поздоровался со всеми сразу, кто-то кивнул, кто-то ответил, кто-то равнодушно промолчал. Но вежливость она не на пустом месте родилась, всегда следует здороваться. Язык не отсохнет.
Внимательно осмотрел беженцев. Пара человек была в милицейской форме, остальные — сборная солянка. Кто во что горазд. Даже имелся седой мужчина, одетый в пальто и старомодную шляпу с полями. Представителей сильного пола насчитал раза в два больше, чем слабого. У большинства самое разнообразное оружие, начиная от одноствольных ружей и заканчивая ПКМом, стоящим рядом со здоровым бородатым
Уселся у какой-то вентиляционной трубы, прижавшись к ней спиной и достав сигареты, с наслаждением закурил. Маша пристроилась рядом, положила голову мне на плечо.
— Спасибо тебе за все! — тихо прошептала она, — Я ведь даже не знаю, как тебя зовут…
— Вальтер, зови меня Вальтер, — сказал я, никотин расслаблял, дурманил мозги, а еще хотелось орать от радости. Смог, почти вырвался из этого чертового города!
— Я ведь серьезно думала, уже все, конец, веревку приготовила, — совсем уж тихо сказала Маша, — Вода кончилась, выйти никак, пробовала через балкон ниже спуститься, но чуть не сорвалась, там этот дурацкий козырек. Хотела быстро… С балкона… Одно остановило, а если бы не умерла, только покалечилась?…
Всхлипнула, а я обнял ее за плечи и прижал к себе сильнее. Пусть выговорится, девчонка, легче станет. Вообще, как с ума не сошла — не представляю. И даже не хочу.
— А потом слышу, — тут она подняла на меня глаза мокрые от слез и почти счастливо улыбнулась. Ресницы, как лучи маленьких солнышек… Я что влюбился? — Кто-то матом ругается, думаю, мерещится от жажды, но выглянула. А там ты, этих мертвецов через себя кидаешь, бьешь их… Спасибо.
— Все хорошо, — сказал я и потрепал ее по плечу, — Сейчас вертолет прилетит, и мы будем в безопасности.
— Я когда увидела сколько там зомби, в подъезде… А сначала думала ты просто ушел… Заплакала, ведь теперь точно конец всему…
— Вы откуда? — раздалось сбоку, я поднял глаза и увидел мелкого плюгавого мужичка с испитым лицом, тот радостно скалился и даже мне подмигнул. Вот ведь нашел время, чудак на букву «м».
— Оттуда, — в тон ему сказал я, мотнув головой назад.
— Вот и я говорю, хана всему, ведь был город как город, что к чему?! — эта речь меня поставила, мягко говоря, в недоумение, а если говорить без излишней толерантности — я охренел, и это слабо сказано, даже головой встряхнул. Может, пропустил что-то из диалога.
— Вот, Михалыч, говорит, что это все бред, — я взглянул в глаза мужика и понял, если и была крыша и гуси, то ее сорвало, а последний давно с привязи сорвался. Я сам не люблю таких определений, например, «глаза убийцы». Чем глаза убийцы или взгляд отличаются от взгляда обычного человека? Да, ничем. Сто раз видел. И доброго старичка, милого, хорошего, только мало кто знал, что у него руки по локоть в крови, а на личном кладбище не одна сотня нашла приют. И злодейскую морду с страшным взглядом — на деле милейшего человека кандидат
— А я думаю это не бред! — категорично вновь заявил мужик, не обращая ни на кого внимания, — Это наказание нам всем, за грехи наши. У кого грехов было мало, тот сразу умер, в Рай отправился, а у кого много, тот подзадержался, сейчас здесь при жизни помучится, а потом в Аду черти добавят! А ты что думаешь?
— Вертолет! Там вертолет! Ураа! Ура! Вертолет! — раздались радостные крики. Маша вскочила, я тоже стал подниматься, но псих уцепился в мой рукав и продолжал истерично спрашивать, почти шептать.
— Так что ты думаешь?! Что?! Думаешь, в Рай попадем или в Ад?! Вот Тимофей говорит, что точно в Рай, после таких мытарств, а я ему не верю — грешники мы все, грешники…
Я осторожно освободил рукав из захвата, улыбнулся Маше.
И тут псих резко схватился за мою руку, неожиданно сильно, одежда хрустнула, притянул к себе, зашептал тихо-тихо:
— Не ходи за Сундуком мертвеца! Даже не думай! Весточка это тебе, персональная! Погонишься! Все потеряешь, ничего не обретешь, но жить будешь. Только тогда зачем?! Бойся черного квадрата и красного креста! Они ищут!
Я дернулся, освобождаясь, встретился взглядом с мужиком, и меня в дрожь кинуло. Его глаза стали матово черные, без белка. Я не мог от них оторваться, будто тонул, будто в омут затягивало. Моргнул и… наваждение схлынуло. Глаза, как глаза. Безумные и очень, но глаза обычного человека. Тьфу, чертовы нервы, совсем уже… Теперь уже выругался как умел, хотел было что-нибудь сказать мужику, особенно актуально было бы указание вектора в сторону икса и игрека, но псих уже ушел сам в себя, что-то бормотал, сплевывал, с кем-то невидимым горячо спорил. Мне легче. Вот ведь мразь!
Бойся красного креста! Они тебя обязательно спасут! Дурь, чертова, Международная благотворительная организация вышла на охоту за тобой… Ну, а детище Малевича, действительно, стоит бояться! Черный-пречерный квадрат! Самое интересное, он тут еще каким-то боком?! Ну, блин, что к чему у психов в голове? Я даже засмеялся. Но получилось как-то натужно, нервно. И над своими страхами и над пророчеством.
А люди радовались, обнимались, кричали, махали руками.
И я их понимал, сам подхватил Машу на руку, закружил. Она засмеялась. И смех, такой смех, будоражил что-то в душе, заставлял улыбаться, улыбаться. Восторг, просто восторг, этот вертолет как весточка из другой жизни, как наш билет в нормальный мир.
Таких летающих машин я не видел ни разу в жизни. Внешне он больше напоминал самолет, к коротеньким крыльям которого приделали огромные винты, заключенные в металлические кольца. Еще были зализанные контейнеры на пилонах, снизу кабины пилота пушка сплошь закрытая кожухами. Размеры вертолета поражали, был он раза в два больше МИ-26. «Военно-транспортный вертолет» — засела в голове мысль. Передвигался он не сказать, что бесшумно. Винты со свистом рубили воздух, вот только надсадного рева двигателя было не слышно, не надсадного тоже.