С тобой моя тревога
Шрифт:
— У тебя не волосы, а линия высокого напряжения, — сказал Зайцев. — Здорово, девчата!.. Я по делу, извините.
— Девочки! — воскликнула Зина. — Девочки, нас обманули! Не вижу мужчин, девочки! Это же Розовый Зайчик!.. Зайчик, где мужчины?
Петя смутился до слез. Поправил на рукаве красную повязку.
— Ты какая-то просто нахальная, Зина. Я по делу пришел…
— Девочки, да ведь Зайчик служит в народной дружине! Он пришел к нам наводить порядок! Он уполномочен проверить, нет ли в комнате у одиноких девушек посторонних мужчин. Так, Зайчик?! — не унималась Зина. —
— Дура ты, Зинка, только не обижайся! — выпалил Петя.
— Хватит тебе, — одернула Зину Валя и вышла из комнаты.
— Оставь его в покое, Зинка, — сказала Рита и кивнула недочесанной головой на стул: — Садись! Чай будем пить… Не обращай на нее внимания, она шутит.
— Я знаю, — согласился добродушный парень и сел.
В комнате четыре кровати, круглый стол посредине, у двери — зеркальный платяной шкаф, тумбочки — у каждой кровати. Тумбочки застланы одинаковыми белыми салфетками. По тому, что находится на тумбочке, можно узнать многое о характере, вкусах, потребностях каждой, кто живет здесь: у Зины, например, тесно на тумбочке от сюрпризных коробок с духами и одеколоном, пузырьков и баночек с кремами, эмульсиями, лаками. Флаконы духов и коробочки с пудрой есть и на других тумбочках, но не в таком изобилии. На той, что у изголовья ближней к двери кровати, — стопка книг, толстых «общих» тетрадей в клеенчатых корках.
— А Люба когда из техникума вернется? — спросил Петя и кивнул на тумбочку с книгами. — Надо со всеми чтобы…
— О чем же ты беседовать с нами пришел, Зайчик? — затараторила неугомонная Зина, не отрываясь от книги. — О моральном облике молодого строителя коммунизма? Или о преимуществах природного газа перед завозным углем? Поговори лучше с нами про любовь, Петенька…
Петя отмахнулся от Зины, с надеждой взглянув на Риту. Голова у Риты стала неузнаваемой: взбитые волосы возвышались над ней бронзовым облаком.
— Прямо гоголь-моголь какой-то! — удивленно воскликнул юноша. — Так и пойдешь во дворец?
Рита рассмеялась.
— Что ты, Петенька! Я сейчас из этого гоголя-моголя сооружу, что захочу. Можно «девятый вал» Айвазовского или пирамиду Хеопса, а захочу — цветочную клумбу. Что тебе больше по сердцу, Заинька?
— Мне косы нравятся. Правда… Ты только не сердись, Рита.
— На что только не идешь, чтобы стать красивее! На голове стог сена соорудила, а ему теперь — косы подавай! Ты что пришел? Критику наводить?!
— Я же просил — не обижайся…
— Ну, ладно. Чего пришел-то?
— Вот все соберетесь — и поговорим. Ответственное дело вам поручается.
Вернулась Валя. В руках кофейник, тарелка с колбасой. Ногой прикрыла за собой дверь.
— В мою сторону не смотреть! — скомандовала Зина, и Петя отвернулся к двери, покраснел. Он слышал, как заскрипела сетка кровати, зашуршали одежды или покрывало. Вот Зина взбила подушку: бух! бух! — и шарканье тапочек к столу. Зина села рядом с Петей. На него пахнуло духами и теплом. Петя обернулся. Зина поправляла прическу. Она подняла над головой руки, широкие рукава шелкового халатика упали к плечам. Зеленые глаза смеялись, когда она запахнула на груди халатик.
Полки платяного шкафа служили девушкам буфетом: на них стояли стопки глубоких и мелких тарелок, чашки и стаканы, ножи, вилки, банки сгущенного молока — целая и початая, пакетик сахара, в прозрачном мешочке — хлеб.
— Очень серьезное дело, девушки, — сказал Зайцев. — Поэтому вам и поручается… Одним словом, к вам девушку решили поселить.
— Какую еще девушку? — воскликнула Зина и положила хлеб с колбасой на стол. — Самим тесно!
— Да, нас бы спросить не мешало, — возмутилась Валя, отхлебывая чай из красивой сине-белой пиалы с надписью «Делегату съезда профсоюзов».
— Сейчас скажу — все поймете. Никому не доверили, только вашей комнате. Как самой передовой, — сказал Петя. — Знаете, тюрьму в городе закрыли? Так вот, одну бывшую молодую правонарушительницу завод берет на работу. Перевоспитывать ее будем. Всем коллективом! А жить она будет у вас, девушки…
— Она за что сидела? — поинтересовалась Рита.
— За кражу…
Петя Зайцев не был физиономистом, но по выражению лиц Вали, Зины и Риты понял, что восторга сообщением не вызвал. Рита положила локти на стол, а подбородок на ладони и уставилась в какую-то точку за спиной у Пети. Зина, сердито двинув стулом, встала, принялась ходить по комнате.
— Значит, нам доверили? И кто это придумал, что мы самые передовые? — продолжала возмущаться Валя. — Есть и другие не хуже!
— Потому что ваша комната самая сознательная, — не отступал Петя. — У вас же один за всех, все за одного!
— Сознательные! — Зина остановилась за стулом Зайцева и ткнула его кулачком в плечо: — Сознательные, говорите? У нас что здесь, филиал тюрьмы, да?
Петя вскочил красный, наверное до лопаток.
— Никакой не филиал! Просто человеку надо помочь. Показать надо, как можно хорошо, счастливо…
— Кому — хорошо?! Ей одной будет хорошо! — перебила Зина. — А мы все вещи в камеру хранения, да?! Арифмометр крутить буду, а сама думать, что она последние тряпки мои в чемоданчик — и на вокзал, да? Кто будет отвечать? Ты будешь охранять нас? Скажи, ты?!
— У-кра-дет! — не совсем уверенно произнес Зайцев. — Скажешь тоже! Да у нас до автобусной остановки вор с чемоданом не дойдет — сразу поймают! В автобусе не проедет до города незамеченным. Дураком надо быть, чтобы в поселке воровать. Скажешь, не так, Брыкина? Сама знаешь, что последние два года у нас ни одной кражи не было! Факт или нет?!
— Мы-то знаем, а твоя воровка не знает, — отрезала Зина Брыкина.
— Узнает! Надо, чтобы с доверием к человеку. Сергей Петрович говорил, чтобы самое полное доверие, понимаете?
— Доверие, доверие! Доверие надо заслужить. Его чувствовать я должна к человеку, понимаете, девочки?!. А если вы с Сергеем Петровичем играть в доверие собрались, — ваше дело. Я в этой игре не участвую. Так и скажи своему директору! — запальчиво заявила Зина Брыкина.
— Вот вытащим тебя на комитет, там и скажи! — пригрозил Зайцев. — Ее оторвать от преступной среды нужно, чтобы видела, как жить полагается!