С тобой
Шрифт:
– Я покупаю, - предотвращая гневный возглас искривившегося лица старика, быстро произнёс Александр и, достав бумажник, вытащил оттуда тысячу.
– Возьми, отец. Спасибо тебе. Это то, что нам нужно.
– Зачем вы это купили? Вы понятия не имеете, что значит, потерять Родину. Это…
Глаза Кристины наполнились слезами, она вновь вернулась в тот день. Мама в библиотеке на табуретке, вибрирующий от страха голос тёти Гали, побледневшее мамино лицо, и упавшая на пол книга.
Александр обнял Кристину за плечи, и девушка поняла, что приступ гнева, который
– Извините, иногда находит.
– Тебе нет нужды притворяться, когда ты со мной. Здесь, несмотря на то, что так красиво и солнечно, нам будет иногда тяжело, когда мы начнём узнавать прошлое. Старичок на набережной попался неслучайно.
– Но он такой неприятный.
– Ключ к нашему прошлому иногда оказывается ржавым.
– К моему уж точно, - усмехнулась Кристина.
– Давай пока это оставим. Ведь здесь так прекрасно: и мы ещё не видели моря. Мы сядем в ресторанчике, чтобы любоваться им и закажем самую вкусную морскую еду.
– Надеюсь, этот ресторанчик окажется недалеко, иначе мне грозит голодный обморок.
– А я слишком стар, чтобы нести тебя на руках.
– Почему вы всё время говорите о возрасте?
– Глядя на тебя, я представляю какого-нибудь смуглого красавца твоих лет.
Кристина вспомнила Сергея.
– Когда-то у меня был мужчина, вслед которому оборачивались все женщины. Это очень напрягает.
– Зато сейчас ты можешь порадоваться, что из всех проходящих мимо девушек, ни одна на меня не посмотрела.
– Они глупенькие. Не знают вашу душу, - Кристина почувствовала, что покраснела.
– А ты знаешь?
– Сегодня мне показалось, что знаю очень давно. Ой, - она шутливо прижала палец к губам. – Не будем о прошлом.
Весело препираясь, они дошли до моря и, встав на мосту, некоторое время созерцали прекрасное голубое пространство, сливающееся с небом.
– Мне кажется: люди любят море за его кажущуюся бесконечность. Это дарит свободу, словно твои собственные границы раздвигаются.
– Хорошая мысль для книги, - заметил Александр. – Надеюсь, здесь тебе придет какой-нибудь сюжет в голову.
– Я собираюсь написать детскую книжку. Уже начала.
– Для Алёнки, - тихо добавил Александр.
– Для Алёнки. Никогда не писала ничего подобного.
– Я бы хотел почитать что-нибудь из последнего.
– О, - Кристина смутилась, вспомнив, как откровенно она описывала свою любовь к Витьке. В пору писать продолжение, как любовь растворилась в опавших иголках сосен. Но как такое давать Александру?
– Хотя будет лучше, если ты каждый день будешь писать по главе своей новой книги, а вечером читать мне вслух.
– Попахивает идиллией.
– Я буду строгим и придирчивым критиком. Кстати, я до сих пор люблю сказки и детские фильмы.
– Значит, у вас было хорошее детство.
– Нас было трое братьев, я был старшим. На меня легла ответственность за младших озорников, в то время как им досталась любовь.- Теперь понятно, почему вы такой сильный.
– Ну братишки тоже выросли неслабенькие, - отшутился Александр, и Кристина подумала, что он не очень-то привык, когда его хвалят. Искренние комплименты – даже не комплименты, а замечания – вызывали у него смущение, после которого Александр сразу переводил разговор на другую тему. – А сейчас нам пройти через легендарный парк «Ривьера» к не менее легендарному Ривьерскому пляжу.
Кристина крутила головой, пытаясь не упустить ни одной мелочи. Отдыхающих к вечеру стало ещё больше, из парка доносились визг катающихся на американских горках, а с моста над речкой отлично просматривались неровные гряды гор, врезающиеся своими шпилями в синее небо без единого облачка. Красивые загорелые девушки в шортиках и коротких сарафанах никуда не торопились: ели мороженое, пили лимонад и вовсю стреляли глазками.
– Мне здесь нравится, - заметила Кристина. – Я хотела бы тут жить. Этот мой город, город праздника.
– Тогда как ты назовешь Москву?
– Город рабов на плантации, выращивающий деньги.
Александр рассмеялся.
– Это ещё одна хорошая фраза для твоей книги. Мне придётся купить блокнот и записывать за тобой.
Они зашли в парк и погрузились в край магнолий, пальм и палаток, продающих всё что угодно: от кукурузы до пилинга пяток рыбками.
– Смотри! – Александр указал на девушку, перед которой стояла шляпа с монетами.
Выкрашенная золотой краской, в широкополой шляпе, красотка стояла среди зевак-прохожих, застыв в танцевальной позе. Дети пытались её отвлечь, некоторые, особенно шаловливые, дотрагивались, чтобы определить живая ли тётя, но девушка стояла совершенно неподвижно, и только тоненькая струйка пота, стекавшая по лбу, говорила о том, что в этом красивом теле присутствует жизнь.
– Не представляю, как можно стоять на такой жаре неподвижно, - удивилась Кристина.
– Адский труд, а платят копейки. Всё, что лежит в шапочке, отбирают. В Сочи тяжело с работой. Имей в виду, если захочешь переехать.
– Ну, агентства недвижимости есть повсюду. Я бы прижилась. Зато каждый день как праздник. И очень напоминает детство.
– Не сомневаюсь в этом. Тебя не так-то просто выбить из колеи.
Они остановились наверху лестницы, откуда просматривалось море с кучей голов на поверхности, но гораздо большее удивление вызвал у Кристины пляж, на котором, негде было даже расстелить полотенце. Каждая кафешка разливалась своей музыкой, а на лотках продавали сувениры.
– Если бы мне кто-то сказал, что здесь столько народу, я бы не поверила.
– Как видишь, любителей Сочи предостаточно. Но здесь есть другой пляж, где людей гораздо меньше.
Они спустились по лестнице туда, где море нежно облизывало серые камни, а народ поглощал солнце всеми частями своего почти обнажённого тела. Кудрявый мужчина с большим брюшком с наслаждением потягивал пиво, не отходя от киоска. Увидев Кристину, подмигнул ей, скользнув взглядом по её спутнику. На каблуках и в сарафане Кристина чувствовала себя не к месту разодетой. Александр же, довольно щурясь от солнца, что-то выискивал глазами.