С той поры, как ветер слушает нас
Шрифт:
– Великолепно!
– отрывисто бросил тот, непрестанно щелкая фотоаппаратом.
– Это как раз то, что мне нужно.
Гость представился репортером местной курортной газеты. Был он невысок, худ, точнее - какой-то изможденный. Южное солнце и работа на воздухе сделали его кожу похожей на коричневый пергамент - ткни пальцем и разорвется на куски.
"Ему бы мумию изображать, - подумала Мария.
– Или святые мощи. Честное слово, больше заработал бы, чем в своей газетке".
Гость присел на край бассейна, открыл блокнот.
– Как вы себя чувствуете после нападения торнадо?
–
– Лучше, чем прежде.
– Я серьезно, - перебил ее репортер.
– Я тоже, - сказала Мария и улыбнулась.
– Легкий шок, легкие ушибы. Доктор заявил, что я родилась в рубашке.
– Вы помните свой полет?
– Конечно!
– подтвердила Мария, хотя ровным счетом ничего не помнила. Это было незабываемо. Я давно мечтала о настоящем приключении... Смерч, кстати, был очень галантен.
– Разумеется, - пробормотал репортер, записывая ее слова.
– Раз он не сломал вам шею...
Мария засмеялась:
– Сообщите вашим читателям, что я давно хотела повторить подвиг Пекоса Билла, который некогда прокатился верхом на урагане.
Репортер оторвался от блокнота.
– Кто такой Пекос Билл?
– Боже мой!
– воскликнула Мария.
– Неужто вы не знаете самого дикого ковбоя Дикого Запада, который ездил на белом жеребце по кличке Покровитель вдов? Тогда вы не знакомы и с Пузаном Пикенсом, которого не было видно, когда он становился боком, - такой худой он был, и с Гарри Поджаркой, который на огромной сковороде выпекал сразу семнадцать блинов. Не знаете вы и Поля Баньяна, который как-то сварил целое озеро горохового супа, а уж о том, что Сэм Пэтч, нырнув в Ниагарский водопад, вынырнул на другом конце земли и слыхом не слыхивали?!
– Понятия не имею.
Репортер впервые улыбнулся и сразу как бы ожил. По крайней мере, появилось сходство с живым человеком.
– Ну уж о Пекосе Билле я вам, так и быть, расскажу.
Мария села в шезлонг, дурачась, нараспев начала:
– Как-то ковбои побились об заклад. Знаем, мол, что ты, Пекос Билл, самый знаменитый среди нас, что ты изобрел лассо и выучил язык койотов. Знаем, что ты ездил на великане-гризли. Но вот на урагане тебе, Пекос Билл, не прокатиться, сбросит тебя торнадо. Билл принял пари. Приловчился ковбой и накинул лассо на черный смерч, который скакал и резвился как необъезженный мустанг. "На Пороховую Речку!
– закричал Билл и пришпорил ураган.
– А ну в галоп!"
Со стоном и воем смерч пролетел через штаты Нью-Мексико, Аризона, Калифорния и вернулся обратно. Что только он не выделывал, чтобы сбросить седока, но Пекос Билл крепко сидел в седле. Наконец ураган сдался и вылился весь дождем...
Репортер торопливо записывал.
– Занятно, - заключил он.
– Это похоже на американский фольклор. Вы не из Штатов?
– Зачем вам это?
– в свою очередь, спросила Мария.
– У меня вполне космическое имя и мировоззрение. Если хотите знать, я вообще не признаю границ и всей этой дележки. Не хочу называть себя полностью еще и потому, что у нас не принято, чтобы молоденькие учительницы летали верхом на торнадо.
– Что вы преподаете?
– оживился репортер.
– Математику и физику.
– Вы любите детей?
– Терпеть не могу.
– Мария сходила в дом, принесла еще один стакан и закончила: - Когда появятся свои, может, и полюблю... Пейте сок. Он очень славный, из холодильника.
– Ваше сокровенное желание?
– О, их у меня много, - засмеялась Мария.
– И все сокровенные. Во-первых, хочу удачно выйти замуж. Во-вторых, бросить к чертям школу и всех этих великовозрастных балбесов, которые вместо того, чтобы изучать функции и законы физики, норовят под любым предлогом заглянуть тебе под юбку. В-третьих, мне очень хочется поднакопить денежек и купить на взморье дом. Пусть не такой шикарный, как этот, что я сняла на летние каникулы, но свой. Понимаете - свой.
– Понимаю, - кивнул репортер.
– Однако давайте вернемся к тому, что произошло с вами несколько дней назад. Неужто вам в самом деле понравилось ваше... приключение?
Мария пожала плечами, на мгновение задумалась.
– Я нисколько не рисуюсь, - ответила она.
– Мы боимся стихий и воюем с ними, вместо того, чтобы попробовать подружить. Я уверена, что природа тоже обладает разумом. Может, не таким конкретным, как у нас. Может, не всегда и не везде. Но что-то, согласитесь, во всем этом есть... Я благодарна смерчу, который без всяких крыльев и моторов поднял меня в небо. Более того. Я хочу приручить этот смерч.
Репортер, который в это время решил попробовать сок, поперхнулся, закашлялся.
– Вы в своем уме?
– спросил удивленно он.
– А как лучше для вашего интервью?
– засмеялась Мария.
"Напрасно я так разоткровенничалась, - с легкой досадой подумала она. Он такое нарисует в своей газетке, что за мной станут толпами ходить любопытные и показывать пальцем - вот, мол, она. Впрочем, плевать. Пусть рисует..."
– Так и запишите, - сказала Мария: - "Как специалист точных наук, она предполагает наличие у природы какой-то разновидности разума и потому собирается приручить смерч, на котором ей довелось прокатиться. Это трудно, но возможно".
– Превосходно!
– воскликнул репортер, закрывая блокнот.
– По крайней мере, это интересней, чем считать синяки и описывать то, что видели тысячи других очевидцев.
Погода над Тирренским морем была хорошая, и Смерч издали увидел громаду Сицилии и обошел ее стороной, чтобы лишний раз не беспокоить людей.
"Стромболи будет сердиться, - беспечно подумал он.
– Старик считает меня ветреным и несерьезным. Что ж, ветер и должен быть ветреным. Стромболи неподвижен, он знает только внутреннее движение. Зато у него пылкое воображение. Если я расскажу ему о Марии..."
На далеком горизонте возник дым.
"Не спит старик, скучает. Вот и славно".
Он давно знал этот остров-вулкан Средиземноморья, напоминавший голову диковинного животного, высунувшегося из воды и сердито фыркающего через каждые десять-двадцать минут.
Стромболи с его почти километровым конусом - на первый взгляд угрюмый, с плоской закопченной вершиной и черными засыпанными пеплом склонами, с огромным пятижерловым кратером, разрушенным на северо-западе, - многие тысячи лет прятал в своем магматическом очаге живой и острый разум.