С утра и до вечера
Шрифт:
«кошечку» ударом зонтика или шляпы: тут хватают, что
успеют схватить, и тянут к себе. «После трудных попыток,—
говорит 3. Веселовский,— мы возвращали владельцу лишь
остатки его собственности».
Молодой и очень симпатичный морж в Зоопарке в
Москве, которого вы, наверное, видели, часами играл камнями
и мячом. А когда ложился спать, все игрушки складывал в
уголок и возле них засыпал, как малое дитя.
Играть животным в зоопарках
только потому, что им тут, в неволе, и делать-то, собственно,
нечего. Доказано, что когда у свободного существа отнимают
свободу, а с ней простор, силу и быстроту движений, в его
организме что-то словно бы ломается. В эндокринных
железах и в мозгу нормальные процессы нарушаются, и
животное часто гибнет от малейшего, как говорят психологи,
стресса, то есть от какого-нибудь переживания, испуга.
Даже такой, казалось бы, пустяк, как перевод в новую клетку,
может зверя убить одним лишь ужасом: психика не
выдерживает, и животное умирает от нервного шока.
Игры разряжают, так сказать, душевное напряжение.
Они хорошая гимнастика и для мышц.
Шиллер, немецкий поэт, утверждал: «Человек играет
только тогда, когда он Человек в полном смысле этого
слова, и только тогда он Человек, когда играет». Нечто
подобное можно сказать и про животных. Тоскующее, больное,
обездоленное животное никогда не играет. А когда играет,
веселится и радуется, легче ему переносить все невзгоды.
Игра и развлекает, и закаляет, учит ловкости и умению
защищаться и охотиться.
Играют друг с другом не только выросшие вместе
сверстники и товарищи по стаям и стадам, но и животные разных
видов: в зоопарках, на площадках молодняка, например. Но
бывает, что и дикие животные разных видов, встречаясь где-
нибудь в лесу, у водопоя или на пастбище, вдруг начинают
играть: страусы с зебрами и антилопами; например, видели,
как олень играл с лисой, белки с кроликами, а заяц с
черным дроздом. Одна дружелюбная парочка, белый кролик и
черная ворона, жить друг без друга не могли: так любили
играть вместе.
Я уже рассказывал о токовых «танцах» птиц. Нечто по-
добное — ритуальные, тоже, по-видимому, «токовые»
танцы — есть и у зверей.
Давно уже ходят слухи о загадочных танцах индийских
диких слонов, на которые они собираются в самой глуши
джунглей.
Танцуют и козлы серн перед молодыми козлами и
козами : скачут, выгнув головы в ложной угрозе, встают на дыбы
в замысловатых каприолях и вообще многие «па»
проделывают на задних ногах. Антилопы топи кружатся каруселью,
вереницей друг за другом, вокруг дерева или нескольких
деревьев. Другие стоят в стороне и смотрят, а потом,
насмотревшись, входят в круг играющих и тоже «танцуют».
Антилопы импалы хороводы водят не около деревьев, а вокруг
своих самок: с блеяньем, задрав головы и хвосты, бегают
вокруг них, а самки стоят в середине, опустив головы.
Но самые впечатляющие танцы у шимпанзе. Одна
группа шимпанзе на научной станции в Тенерифе прославилась
танцами, почти человеческими по манере. Когда этих
обезьян привезли в Европу, они еще некоторое время танцевали
и там, и доктор Крумбигель, большой знаток зверей, видел
эти танцы. Самцы становились в круг и, ударяя в ладоши,
более или менее ритмично топали ногами, словно
«утрамбовывали» ее. Одна нога много раз, но легко касалась сверху
другой ноги — такое еще «па» было в обезьяньем танце.
Самки же только кружились: достаточно неуклюже, но не без
кокетства.
Похоже, говорит Крумбигель, танцуют иногда и гориллы.
Но чаще развлекают они себя ритуалом «биения в грудь».
Георг Шаллер, который, как я уже говорил, много дней жил
бок о бок с дикими гориллами в лесах Африки, заметил, что
в этом их танце девять разных «па», которые исполняются
по отдельности или в различных комбинациях.
Хотя молодые гориллы, прожив на свете лишь три-четыре
месяца, уже пробуют по частям разучить этот ритуал,
привилегия на его полное исполнение принадлежит старым,
матерым самцам с седыми спинами. Представление начинается
отрывистыми криками. Потом танцор срывает с дерева ветку
и зажимает ее между губами, встает на ноги и в
исступлении рвет листья и бросает их вокруг. И вот кульминация
танца (или ритуала, или чего-то еще, пока нам еще не ясно,
что это значит на самом деле): горилла, сгибая руки в
локтях, попеременно то одной рукой, то другой бьет себя ладо-
нями в грудь. Та гудит, как хороший барабан! Одна нога
обычно приподнята, а ярость, может быть и театральная,
этого страшного на вид, черного, лохматого, огромного зверя,
кажется, не знает предела. Затем горилла быстро
отскакивает в сторону, на бегу рвет листья, ломает сучья. И в
финале колотит ладонями по земле.
Думали, что это «танец» угрозы, но впечатляющие