С утра и до вечера
Шрифт:
коряги, чтобы об них не
поцарапаться. Потом раскатывают
глиняную дорожку. Лезут на
обрыв и катятся вниз. Первый
раз трудновато, конечно.
Глина еще сухая, плохо по ней
скользить. Второй раз легче.
Кое-как сползет выдра в
воду— оставит на склоне
мокрый след. Еще раз сползет —
след еще мокрее. А потом уже
по обрыву как по маслу
можно кататься. От мокрого брюха
и хвоста такая скользкая
стала дорожка —
Теперь и начинается самое
развлечение!
Взберется выдра на горку,
голову вытянет, передние
лапы под себя подожмет — и
воду. Только одна в воду
плюхнется, а по глиняной дорожке уже другая выдра летит.
Третья из воды вылезает: спешит очередь не пропустить. Весело
им.
А зимой выдры устраивают для катания ледяные
дорожки.
Выдры и своих маленьких выдрят учат кататься с горок.
Со снежных гор любят кататься серны: вереницей друг
за другом, подогнув ноги.
Съехав, бегут на горку и опять катятся вниз. И барсы
ют с утеса на спине, в самом низу быстро переворачиваются
и всеми четырьмя лапами падают в сугроб.
«Песцы,— пишет Лоис Крайслер в умной и доброй
книге «Тропами карибу»,— поднялись на гребень берегового
ската, еще покрытый снегом, и один из них съехал по
крутизне вниз, присел по-кошачьи и с вызовом задрал мордочку
к тому, что стоял наверху. Тот бросился вниз, налетел на
первого, и они кубарем покатились по снегу. Потом один из
песцов помчался наверх с явным намерением снова
прокатиться».
Морские львы и белые медведи, резвясь, съезжают с
мокрых скал прямо в море, а мартышки, как школьники по
перилам лестниц, любят кататься по голым сукам — сверху
вниз и часами качаются на лианах, словно на качелях.
Даже нелюдимые на вид и колючие — на самом деле! —
дикобразы катаются с гор. Неутомимый охотник за редкими
животными и отличный писатель Геральд Даррелл нашел в
Африке в одной пещере такую их горку, до блеска
отполированную колючими любителями острых ощущений.
«Дикобразы забирались на верхушку ската, съезжали по нему
вниз. Этой веселой игрой в пещере занимались, по-видимому,
уже многие поколения дикобразов, так как поверхность
склона блестела, словно стекло».
Любят поиграть и ежи. Ежиха первые дни ни на минуту
не отходит от ежат. Кормит их молоком. А ежата еще
слепые и глухие, а уже... играют. Боксируют друг с другом.
Кожа с иголками, которая наползает у ежей на лоб, очень
подвижная. Ежата быстро выдвигают ее вперед и, как
боксер кулаком, бьют этим колючим капюшоном своего
противника. Слабенький ежонок, как от хорошего нокаута,
летит от такого удара в сторону.
Мать-ежиха боксировать ежатам не мешает: эта возня
им вместо гимнастики. Сильнее будут.
И молодые кроты-норокопатели с упоением боксируют
друг с другом рылами, как на ринге.
«Однажды,— рассказывает Даррелл,— когда один из
хамелеонов издох, я принес его к обезьянам. Те почтительно
окружили меня и стали с большим интересом разглядывать
дохлого хамелеона. Набравшись смелости, старший из дри-
лов слегка коснулся лапой хамелеона, отдернул ее и стал
быстро вытирать о землю. Гвеноны так и не решились
подойти ближе к трупу хамелеона. Дрилы же постепенно рас-
храбрились, схватили хамелеона и стали пугать им гвенонов,
которые разбежались с пронзительными криками. Пришлось
прекратить эту игру, так как дрилы начали вести себя
неприлично, а гвеноны были уже основательно запуганы и
жалобными стонами выражали свои обиды».
Как играют кошки, собаки, белки, медведи, лисы,
лошади, коровы, олени и многие другие звери, все знают.
«Если дать бизону хорошую игрушку,— советует
директор Пражского зоопарка,— можно сэкономить значительную
сумму на ремонте заборов». Бизон, которому такую игрушку
дали, часами играл с бревном, подбрасывая его рогами, и
заборы больше не бодал.
А рядом в клетке шимпанзе весь день развлекала себя
куском тряпки и носком, которые ей подарили. Надевала их
на голову, руки, ноги, повязывала вокруг пояса, «в общем,
вела себя, как настоящая модница».
И хорошо, что такие тряпки могут надолго отвлечь
обезьян от дурных шуток, которыми им иногда приходит в голову
позабавить посетителей. Когда игрушки у них забирали,
«шимпанзе невинно сидели у решетки, и не было для них
большей радости, чем внезапно бросать в посетителей
опилки и еще худшие вещи. После каждого удачного броска
устраивались веселые танцы».
Леопарды тоже притворяются, что спят, растянувшись
у самой решетки. (А одну лапу просунут обязательно между
прутьями!) И ждут, когда кто-нибудь решит разбудить