С Востока свет. Проза татарских писателей
Шрифт:
– Начнём с тебя! – усмехнулась Ниса. – Почему ты не хочешь быть самим собой, почему завидуешь другим?
– Ты что же, как тётушка Анна, тоже станешь убеждать меня, что Всевышний создал людей разными и только могила сравняет всех?
– Но ведь жить, спрятавшись в искусственную оболочку, очень трудно, согласись?
– Начальству именно такие и нужны.
– Сафарову тоже?
– Нет, вообще-то он – мужик правильный. Сначала я сомневался. Думал, что он хочет заработать на продаже леса. Вы посмотрите, какие у нас сосны! Японцы, если бы это увидели, рыдали бы от зависти. Но хозяин лес рубить не стал, а на больших лесных полянах сначала построил фермы. Но и тогда сомнения у меня ещё оставались. Ну, думал я, это он нам пока мозги пудрит, а потом откроет
Ниса сняла туфли. Идти в шпильках по траве было совершенно невозможно.
– Продолжай! – сказала она. – Продолжай, пожалуйста.
Всякое слово, касавшееся Сафарова, было для неё ценно. Может, ей удастся из всего услышанного подобрать ответ на вопрос, который сейчас не даёт покоя Шахриеву?.. И тогда ей не придётся тут торчать и ждать возвращения из Австралии этого таинственного Сафарова…
– Деда моего, когда узнали, что прозвище у него – «Сорока», не взяли в разведку, – Айдар показал направо. – Нам сюда. Дед всегда говорил нам: «Не забывайте, кто вы есть». А ты, сестрёнка, чем занимаешься-то? Надеюсь, не с проверкой какой-нибудь?..
– Я писатель.
– Писатель?! Да ну! Разве вы ещё не вымерли, как мамонты?! Тогда, значит, рядом с тобой языком-то молотить особо не стоит. А то потом напишешь в каком-нибудь произведении, что Айдар Кабиров трещал, как сорока, хе-хе…
По траве побежали лёгкие волны, листья деревьев зашелестели как-то по-особенному.
– Прибыл вертолёт для нашего товарища, – сказал Айдар. – Подумать только, сколько денег тратит на неё хозяин! Говорят, что один полёт в Казань стоит чуть ли не пяти коров… Значит, каждый раз, когда вертолёт поднимается в воздух, с фермы «улетают» пять коров.
– А ещё говорят, что ты не умеешь складывать и умножать.
– Нужда заставит, сестрёнка.
– Меня зовут Ниса.
– Значит, Минниса. Половину имени тебе отрезали…
…Действительно, «кабинет» Сафарова – вся эта огромная, бескрайняя территория – был словно отдельное государство. Вскоре ступни Нисы уже горели, в глазах начало мельтешить. А в голове всё перемешалось: овцы, здания, люди, деревья…
Солнечный жар тем временем спал, воздух наполнился влагой, стало зябко. Ниса обнаружила, что не прихватила с собой тёплую кофту. Ну кто же думал, что придётся ночевать в лесу!
Внезапно из кустов выскочила взлохмаченная девушка и вцепилась в Нису:
– Он мой! Убирайся, сейчас же убирайся!
– Отпусти, Сандра!..
С большим трудом, но Айдару всё же удалось оторвать девушку от её жертвы…
…Да, ей было приятно слышать даже сплетни о себе. Авзал по праву мог быть назван одним из самых лучших мужчин на этой земле. Слава блестящего гармониста распространилась быстро и вскоре вся округа начала приглашать его на свадьбы и различные торжества. Авзал не пил и плату за свой труд брал деньгами. Через некоторое время он поставил возле своих ворот новенькую «шестёрку». Теперь его авторитет в деревне удвоился. Парень цену себе знал: не желая утруждать свои пальцы бесплатно, он уже не играл ни в школе, ни в клубе. Впрочем, молодёжь его и не просила. На танцах теперь играла Сандугач – и как играла! Вместе с мелодиями она, похоже, рассыпала и остатки разума. Девушка словно ослепла. Внутреннее чутье покинуло её. Иначе разве возможно было бы так потерять голову из-за любви?! Однажды вечером Авзал позвал её в свой новый дом. Мол, давай посмотрим наше общее гнёздышко. Войдя вовнутрь, он не стал зажигать света и сразу жадно потянулся к девушке. Доверяла ему Сандугач, очень доверяла… И хотя эта ночь, эта воровская ночь, когда у неё словно украли что-то самое сокровенное, оставила свой чёрный след в её душе, всё же дни, которые их ждали впереди, казались ей белыми и чистыми, как облака… Скоро, совсем скоро они поженятся… Скоро она станет невестой и, следуя обряду, повесит в доме жениха новые занавески…
…После последнего экзамена Сандугач зашла в учительскую. Стучаться она не стала, потому что уже давно была здесь своим человеком. Ведь совсем скоро она сама начнёт учить детей!
Авзал сидел рядом с учительницей по имени Гелюса, обняв её за плечи и тычась носом в мочку её уха:
– У-у, что за духи приятные, милая?
– Так ведь сам подарил мне на день рождения, милый…
Сандугач покашляла. Обернувшись, Авзал увидел её и грубо сказал:
– Сначала, Садриева, надо попросить разрешения войти. Ты пока ещё только ученица.
И он твёрдыми шагами вышел из учительской.
На мгновение Сандугач потеряла дар речи. Что это?! Почему Гелюса и Авзал называют друг друга милыми?! Наивная девочка, едва сдерживая слёзы, наполнившие глаза, спросила учительницу:
– Гелюса-апа, почему вы разрешаете ему так вас обнимать?
– Садриева, тебе только что сказали, что ты – ученица. Ты что, глухая? – Гелюса поправила причёску. – Совсем стыд потеряла!
– А вы не потеряли, Гелюса-апа?
– Ты, Садриева, в бутылку не лезь! Застрянешь! И прекрати бегать за Авзалом. Сама подумай: что ему делать с такой малолеткой, как ты…
Сандугач, чья душа и так была измазана чернотой ночи, проведённой в доме Авзала, чуть ли не простонала:
– Не вставай между нами, Гелюса-апа, миленькая, ради бога, не встревай! Он любит меня!
А Авзал с того дня начал нарочно избегать её. На выпускном вечере учителя от души веселились со старшеклассниками на поляне в лесу, но Авзала среди них не было. Не было там и Гелюсы… А Сандугач не могла уже ни играть, ни радоваться. Какую бы мелодию она ни начинала, на сердце становилось только горше.
Когда праздник закончился и они, наконец, вернулись в деревню, уже рассветало. Тётя, успевшая к тому времени подоить корову и проводить её в стадо, племянницу жалеть не стала и сообщила ей прямо в лоб:
– Авзал женился, на Гелюсе… Вечером перевозил её вещи. Ну и накопила же приданого эта старая дева! Там и посуда, и телевизор, и холодильник…
Только вчера тётя Хайрия разобрала в бане печь, и во дворе высилась груда камней. Глотая слёзы, девочка наполнила ими два ведра. Затем подцепила вёдра коромыслом и прямо босиком пошла по росистой тропинке на другой конец деревни. Всё её существо находилось сейчас во власти гнева, душа была переполнена проклятиями и желала немедленной расправы. Подойдя вплотную к решётке знакомого дома, Сандугач начала швырять камни в окна. Со звоном посыпались стёкла… Внутри дома началось движение, послышалась мужская ругань, женский визг… Через мгновение на улицу выскочил Авзал в широких белых штанах и сильным ударом опрокинул наземь обезумевшую девушку. Соседки, провожавшие стадо, подняли Сандугач, её нос и рот оказались в крови. Кто-то, пожалев, начал протирать ей травой лицо, кто-то громко бранил, были и те, кто, развеселившись от увиденной картины, громко смеялся.
А вечером к ним в дом пришёл директор школы и отругал её:
– Знаешь, Садриева, если начнёшь бить окна каждому, кто тебя бросил, то стекла на всех не хватит! Чего только не случается между молодыми людьми. Да, бывает – не женятся, бывает – замуж не идут, но такой дурости, как ты, никто не делает. Я, заметь, Авзала Салимовича вовсе не защищаю. Он своей гармонью молодёжь-то распустил тут. Но не может ведь он жениться на всех сразу, в конце концов! Ну скажи, какая ты теперь учительница? И кто не побоится отдать тебе своего ребёнка, а?! В этом году я собирался дать тебе первый класс, но родители отказываются: «К Садриевой не пойдём». Они считают тебя припадочной. Ещё скажи спасибо, что Авзал Салимович не написал заявление в милицию.