«С» - значит сыщик
Шрифт:
— Конечно, сделали. Кого вы пытаетесь обмануть?
— У вас нет никаких доказательств. Вы ничего не можете доказать.
— Я не могу, но кто-нибудь сможет. Полицейские очень умные, Патрик, и упрямые. Господи.
Вы и понятия не имеете, как они упорны в том, что касается убийств. Будут привлечены все современные технологии. Лаборатории, оборудование, тесты. У них экспертов до черта, а что у вас? Ничего. У вас нет шансов. Пятьдесят лет назад вы могли бы их одурачить, но не в наши дни. Ты в глубоком дерьме, приятель…
— Погоди-ка, юная леди. В моем доме так
— Ой, извините. Я забыла. У вас высокие стандарты. Вы не будете терпеть нехорошие разговоры, так?
Я вернулась к телефону. Сняла трубку, когда окно разлетелось на кусочки.
Два события произошли так быстро одно за другим, что выглядели как причина и следствие.
Я сняла трубку, и окно разбилось. Ошеломленная, я подпрыгнула на полметра, уронила трубку и подпрыгнула еще раз, когда она ударилась о стену. Я увидела руку, просунувшуюся через разбитое окно и шарившую в поисках замка, чтобы открыть дверь. Один жестокий пинок, и дверь с шумом распахнулась, врезавшись в стену. Я схватила сумку и потянулась за пистолетом, когда появился Марк Мессинджер, с пистолетом, направленным на меня.
Из-за глушителя ствол казался чуть ли не в полметра длиной.
В этот раз не было никакой улыбки, никакой сексуальности. Его светлые волосы торчали влажными сосульками. Голубые глаза были холодными и пустыми, как камень.
Патрик развернулся, поспешно направляясь к передней двери. Мессинджер небрежно выстрелил в него, даже не помедлив, чтобы выразить свое намерение, выстрелил так просто, как показал пальцем. Фью! Звук полуавтомата 45 калибра с глушителем был почти утонченным по сравнению с эффектом выстрела. Сила пули отбросила Патрика к стене, где он подскочил и упал. Кровь и разорванная плоть расцвели на его груди, как хризантема, обрывки рубашки, как чашечка цветка. Я уставилась на него, как загипнотизированная, когда Мессинджер схватил меня за волосы, подтащив мое лицо почти вплотную к своему. Он сунул дуло пистолета мне под подбородок, больно надавив. Я хотела протестовать, но не осмелилась пошевелиться.
— Не стреляйте!
— Где Эрик? — выдохнул он.
— Я не знаю.
— Ты поможешь мне забрать его назад.
Страх пронзил мою грудь, как осколки. Весь адреналин ударил в голову, вытесняя мысли.
Я представила Дица с Рошель. Видимо, им удалось извлечь ребенка из папашиного захвата.
Я чувствовала запах хлорки из бассейна, который смешался с дыханием Мессинджера. Наверное, он не смог взять пистолет в бассейн, чтобы не привлечь к себе внимание. Я представила себе его в воде, Эрика на берегу, собирающегося прыгнуть в бассейн. Если появилась его мать, он побежал прямо к ней, с радостным визгом. Сейчас они, наверное, на пути в аэропорт. Самолет должен прилететь в девять. Я отбросила все мысли. Оставила голову пустой.
Мессинджер отвесил мне тяжелую пощечину, от которой зазвенело в голове. Я — мертвец. Мне не выбраться из этого живой. Он потащил меня к задней двери, отшвырнув с дороги стул. Я заметила Эрни, шаркавшего в направлении кухни. Он выглядел ошарашенным, особенно, когда увидел на полу Патрика, с корсажем из крови на груди. Марк Мессинджер повернулся и навел пистолет на старика.
— Не надо! — крикнула я.
Мой голос звучал странно, высокий и хриплый. Я зажмурилась и ждала очередного «фью!»
Оглянулась. Старик развернулся и в панике зашаркал назад. Я слышала его крики в конце коридора, слабые и беспомощные, как у ребенка. Мессинджер с сомнением наблюдал его отступление. Потом потерял интерес и переключил внимание на меня.
— Возьми ключи.
Я увидела свою сумку, там, где бросила ее, на полу у телефона. Показала на нее, временно лишившись дара речи. Я мечтала о своем пистолете.
— Возьмем мою машину. Ты поведешь.
Он схватил меня за голову и опять вцепился в волосы, крутя меня с такой яростью, что я в страхе вскрикнула.
— Заткнись, — прошипел он. Его лицо было совсем близко к моему, когда мы спускались с заднего крыльца. Я споткнулась, ухватившись правой рукой за перила, чтобы удержать равновесие. Мой каблук поскользнулся на ступеньке, и я чуть не упала. Я думала, он вырвет мне все волосы, снимет с меня скальп своим зажатым кулаком, которым он держал меня, как в тисках. Я не могла смотреть вниз, не могла повернуть голову. Я чувствовала под ногами гравий подъездной дорожки. Я шла, как слепая, вытянув руки, используя ощущения вместо зрения. Машина стояла недалеко от сарая. Интересно, могли ли соседи увидеть нашу неуклюжую процессию? Уже почти стемнело.
Мысленно я представляла себе лицо Рошель. Пожалуйста, будь в самолете. Пожалуйста, будь в воздухе. Пожалуйста, забери с собой Дица навсегда и держи его где-нибудь в безопасности. Я представила себе его нетерпеливость, его энергию и силу. Я хотела, чтобы он ехал в такси, увозившем его от опасности. Я не могла его спасти, не могла спасти даже себя на этот раз. Мессинджер распахнул пассажирскую дверцу и толкнул меня вдоль переднего сиденья. Это был желтый «роллс-ройс», с ореховой приборной доской и кожаными сиденьями.
— Заводи машину, — сказал он.
Он уселся следом за мной, придвинувшись поближе. Приставил дуло пистолета к моему виску. Он тяжело дышал, его напряжение сконцентрировалось на пистолете. Если он выстрелит, я ничего не почувствую. Я буду мертва до того, как боль дойдет до нервных окончаний и пошлет сигнал в мозг. Мне этого хотелось, хотелось, чтобы все кончилось.
— Давай, — сказал он. Я подумала, что голос был моим, настолько это выражало мои мысли.
— Заводи машину, твою мать!
Его ярость была беспорядочной, иногда пламя, иногда лед, его поведение необъяснимо меняло направление от необузданной импульсивности до жесткого контроля.
Я нащупала ключи в зажигании.
— Куда они увезли моего сына?
— Они мне не сказали.
— Лживая сучка! Тогда я тебе скажу.
Он понизил голос, и я чувствовала силу его слов своей щекой. Сексуальность вернулась, такая же щекотка желания, которая поднимается, когда ты танцуешь с мужчиной в первый раз. Ощущение плоти и все возможности, которые ждут. Он снова был спокоен, уверен, его горловой смех был почти торжествующим.