С.-Петербургъ: хроники иномирья. Венецианские зеркала
Шрифт:
– Какое глубокое стихотворение! – Алиса прижалась ко мне плечом.
– Оно про то, что у каждого человека в мире свое предначертание. Мужчинам – мужское, а женщинам – женское.
Так как Алиса ничего мне не ответила, мы молча пошли дальше. Город был прекрасен той особенной зимней красотой, что состоит из белого снега, желтого цвета фонарей и окон домов и розового неба. Такой цвет неба в С.-Петербурге бывает только поздним вечером и только зимой. Казалось бы, жить да жить! Гулять, любоваться зимней луной! Падать в бездонные глаза любимой, утрачивая на миг дыхание, и желать только, чтобы этот миг длился вечность.
Как вдруг!
– Саша, нам нужно очень серьезно поговорить. – прервала мои размышления Алиса.
– Да, любимая, я тебя слушаю.
– Нам нужно расстаться.
– Что ты сказала? Извини, я отвлекся.
– Нам нужно расстаться.
– Почему? Я же люблю тебя? Нам же так хорошо вдвоем… – моему удивлению не было предела.
– Мне нужно было об этом сказать сразу, но я не решилась, потому что полюбила тебя и хотела быть вместе с тобой. – быстро-быстро проговорила Алиса, одновременно ударяя меня варежками в грудь.
Я нежно взял руки подруги в свои ладони.
– Успокойся, любимая, расскажи, что случилось и мы найдем решение проблемы. Обещаю это тебе.
Алиса чуть откинулась назад. Посмотрела на меня своими бездонными глазами и очень серьезно уже без какой-либо спешки чеканя каждое слово произнесла.
– Нам нужно расстаться, потому что у меня никогда не будет детей. Та ужасная авантюра в Апраксином дворе не прошла даром. Слишком много было магии и насилия.
– Ты уверена? Завтра же договорюсь чтобы тебя посмотрели самые лучшие профессора.
– Этого не нужно. Я уже была у них. Диагноз – бесплодие.
От услышанного у меня подкосились ноги. К счастью, мы стояли, прижавшись друг к другу и это позволило мне устоять. Мысли вихрем кружились в моей голове. Я любил Алису. Мы счастливо жили вместе уже около года, и я планировал сделать ей предложение, как только поднакоплю денег. Я чувствовал, что уже созрел для семьи, детей…
Видя мое смятение, Алиса показала рукой в пустоту аллеи и сдерживая слезы произнесла.
– Смотри, любимый, вон там впереди наш дом. Я узнала его по большому венецианскому окну. Скоро ты увидишь, каким бывает свет в комнате, когда свечи отражаются в зеркалах. Ты будешь засыпать с улыбкой на губах, а я буду беречь твой сон, любимый. Ты хочешь, чтобы я так сказала?
– Я хотел бы, чтобы наш дом был с венецианским окном, но… дом без детей – это как книга без страниц.
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Я хочу сказать, что буду искать решение и найду его. В конце-то концов, я – врач!
– Медицина тут бессильна, любимый…
Я почувствовал, как внутри меня разгорается ярость. Во-первых, медицина всесильна, потому что врач только лечит, а исцеляет Природа! Во-вторых, ситуации, когда медицина бессильна, всегда вызывают во мне ярость от того, как мало я знаю и желание изучать законы Природы еще тщательнее. Нет, без боя я не сдамся!
– Fac quod debes, fiat quod fiet! – прошептал я сквозь сжатые зубы.
– Делай, что должно и будь, что будет? О чем это ты, Александр?
– Это о том, любимая, что прямо сейчас мы прекращаем горевать, ибо горем делу не поможешь, и идем расспрашивать, и, заметь, очень подробно расспрашивать джинов-фонарщиков.
IV
На следующий день Модест Иванов вновь посетил мой кабинет. Видя его крайнее волнение, я не стал затягивать прелюдию и как только был сварен кофе (а утром это был, конечно же, капучино с великолепной шапкой вкуснейшей пенки, ложечкой (одной!) сахара и щепоткой корицы) – мы сели в кресла, и я рассказал о результатах своих умственных штудий.
– Нужно отметить, что работа врача отчасти похожа на работу сыщика. Неслучайно прототипом знаменитого Шерлока Холмса был врач. Болезни, а уж тем более ментальные расстройства, всегда имеют обоснованную причину. Возьмем, к примеру, городской фонарь.
– Доктор, пользуясь случаем, хочу задать давно интересующий меня вопрос: «Почему городские фонари светят желтым светом?» – перебил меня собеседник.
Признаться, мне претит, когда пациенты меня перебивают, но вежливость – это отличительная черта настоящего врача.
– Джиннами управляет хозяин их настоящего дома – драгоценного алмаза. Все джинны-фонарщики в нашей стране происходят из знаменитого алмаза «Шах», который был передан персидским правителем Николаю I в компенсацию за убийство Грибоедова. «Шах» – безукоризненно чистый диамант массой почти 90 карат, вытянутой формы, напоминает скошенную желтовато-бурую ромбическую призму. Камень не огранён, а лишь отполирован.
– Желтый свет фонарей предопределен цветом алмаза?
– Это главная причина, однако, есть и любопытные следствия… Помните строки поэтессы Горенко-Гумилёвой: «Широк и желт вечерний свет»? Так вот, как выяснили ученые, в жёлтом свете видимость снижается примерно на 15 %, однако значительно повышается качество видимого изображения и, как следствие, у людей и джиннов возникает романтическое, любовное настроение.