S. T. since tempore. Авантюрный роман
Шрифт:
У Шлитци было два замечательных свойства - он обладал врождённой добротой ко всему на свете и практически не разговаривал. Нам очень нравится, когда на любят, вне зависимости от того, заслуживаем мы этого или нет. И мы совсем не умеем слушать. Слушать других. Мы слышим только себя и , временами, свой внутренний голос, оправдывающий нас за те мелкие гадости, которые мы по доброте душевной постоянно совершаем. Наверное, поэтому так ценятся слушатели, люди, которые могут хотя бы пять минут, не прерывая, могут выслушать все наши охи и стенания на несправедливость жизни, на бесплодность нашей героической борьбы с окружающим и удивительную красоту нашего внутреннего мира. В лице Шлитци любой мог найти благодарного слушателя. Во первых, он сразу
Жизнь в цирке стала для Шлитци тем самым жетоном счастья, который помогла ему вытащить насмешница-судьба. Он снова оказался в семье, но в отличие от прежней, где его любила только мать, здесь у него было намного больше любви и радости. Шлитцы очень нравилось всё яркое и красивое. Купивший его опекун сразу заметил это и через несколько месяцев Шлитци был приведен в костюмерную, где у него сразу закружилась голова от обилия висевших костюмов. Шлитци и не представлял, что в одном месте может быть столько красивых вещей .Он переходил от костюма с костюмом с восторгом трогая их дрожащими от волнения руками. Папа Джордж, та звали опекуна, наслаждался этим зрелищем. Подведя уродца к вешалке с маленькими костюмами , он сказал:
– Шлитци, ты хочешь быть таким же красивым, как все наши артисты?
– и, заметив его нерешительный кивок, добавил: - Теперь ты можешь выбрать всё что тебе понравится. Ну, же! Смелей!
Шлитци долго восхищённо перебирал висящие одежды и потом почему-то ухватился за жёлтое платье в мелкий цветочек, окаймлённое ярко-красным кантом.
– Шлитцы, но это ведь женское платье!
– увещивал папа Джордж, но маленький уродец был непреклонен и ,вцепившись обеими ручками в подол платья, ни за что ни хотел его никому отдавать. Папа Джордж махнул рукой : - Ну, ладно. Платье, так платье...
– и, критически осмотрев счастливого Шлитци, резюмировал - Всё, настоящий артист. Теперь можно и на арену.
Так Шлитцы стал почти полноценным артистом. На афишах появились фотографии Шлитци в жёлтом платье - "Девочка-обезьяна", "Последний из ацтеков". Над ним взяла шевство другая девочка-микроцефал Ателия. Это было маленькое, кроткое существо с будто приклеенной улыбкой и вечно слезящимися глазами. Плаксе Ателии, как здесь все её называли, нравилось покровительствовать Шлитци, выходить вместе с ним, взявшись за руки , на арену вслед за акромегалом Денни, которому они были ниже пояса и медленно прохаживаться по кругу под восхищённое перешёптывание и хихиканье зрителей. Шлитци по началу терялся в этом скоплении народа и пытался убежать и спрятаться, но когда понял, что никто ему не угрожает, а даже, наоборот, он вызывает живейший интерес и смех, стал с удовольствием участвовать в представлении. Скоро на афишах появилось "Аврора и Наталья, сёстры-ацтеки". Шлитцы стал звездой цирка уродов именно благодаря своей непосредственности и доброте. Ему нравилось общаться со зрителями. Здороваться за руку с детьми и их родителями, позволять им трогать свою крошечную головку, держать за руку. Он просто заражал всех своими ужимками и смехом, не чувствуя при этом своей ущербности и уродства. Шлитци полюбил цирк. Ему нравились эти ярмарки с вечным скоплением народа, фейерверки и иллюминации, вечный праздник карнавала и ряженые клоуны с акробатами и жонглёрами. И все они шли смотреть на него, Шлитци, Значит, надо стараться изо всех сил . к тому же это так здорово! ..
Так прошло около полувека. Менялись города и зрители . Время с неумолимостью палача отсекало годы его жизни и жизни любимых друзей. Не стало плаксы Ателии , странно съёжившейся в своём маленьком, словно игрушечном гробике, случайный автомобиль насмерть сбил плохо видящего акромегала Денни, так не кстати вышедшего на дорогу, умер и новый отец Шлитцы папа Джордж. Незадолго до смерти папа Джордж дал Шлитци свою фамилию и теперь Шлитци Сёртис был почти полноценным человеком.
После смерти папы Джорджа его дочь решила избавиться от стареющего Шлитцы и однажды утром за ничего не подозревающим Шлитцы приехала санитарная машина. Санитары куда-то торопились, Шлитци даже не дали толком собраться, покидав вещи уродца в большую сумку, они посадили недоумевающего Шлитцы в закрытый фургон и увезли в неизвестность. Шлитци испуганно глядел в узкую щель приоткрытоого закрашенного окна, как исчезали огни родного цирка и тихо плакал, чувствуя что случилось что-то очень не хорошее, изменившее его жизнь навсегда.
Так Шлитцы оказался в Городе Ангелов , Лос-Анжелесе, в государственной психиатрической больнице для бездомных. Он снова, как и после смерти матери, остался один, никому не нужный , больной и очень несчастный. Сутками напролёт он лежал на кровати, накрывшись с головой одеялом и тихо плакал. За стенкой располагалось отделение для буйных, поэтому с регулярной завидностью там кто-то кричал и чем-то бил в стену. Привыкший к всеобщему вниманию и заботе, праздничной суете и общению Шлитци медленно угасал...
И снова Высшие Силы вспомнили о нём. Чудеса тоже возможны и , может быть , ушедшие друзья замолвили где-то там, наверху словечко за Шлитци... В больнице появился новый санитар Билл Анис. Удивительно, но он сразу стал всеобщим любимцем. Весёлый и неунывающий, он стал светлым лучом в скорбном царстве. Больные при нём быстро успокаивались, бесприкословно принимали пилюли, ели и особенно не орали. Шлитци запомнил его первое появление на всю оставшуюся жизнь.
Тёплые сильные ласковые руки сняли с головы Шлитци одеяло и бодрый голос произнёс:
– Ну, и кто здесь прячется?!
Шлитци грустным измученным взглядом окинул нового санитара и отвернулся к стене.
–
– Ну, кто не ест, того никогда отсюда не выпишут!
– произнёс санитар и добавил - Ты, что здесь помирать собрался? Нет мой друг, помирать надо на воле!
Обессиленный Шлитци вдруг понял, что он будет есть, он поправится, а потом обязательно убежит отсюда. Умирать надо на воле. И он повернулся и сел в кровати.
– Вот это другое дело!
– обрадовался санитар.
– Я сразу понял, что ты не такой слабый, каким кажешься. Ешь, а там будет видно...
Так Шлитци и Билл стали закадычными друзьями. Билл приносил из дома Шлитци что-нибудь вкусненькое, а Шлитци терпеливо ждал его прихода сидя на стуле у окна, положив на сиденье два одеяла, чтобы было лучше видно . Однажды Шлитци загадочно поманил к себе Билла и взяв за руку повёл к своей кровати. Подняв покрывало, он достал сложенный в несколько раз кусок ватмана. Бережно развернув его на кровати, Шлитци разладил плакат, на котором огромными буквами было написано "Шлитци Сёртис - звезда Цирка Уродов. Два выступления в Вашем городе!" На плакате был изображён улыбающийся Шлитци в любимом жёлтом платье с терьером Бакси, держащим в зубах здоровенную сосиску.
– Это Шлитци!
– застенчиво сказал маленький уродец и гордо добавил .
– В цирке!
Нижняя челюсть Билли непроизвольно отвисла вниз. Как он, профессиональный шпагоглотоатель, работавший в больнице в межсезонье, не распознал в Шлитци бывшую цирковую звезду цирка уродов. Теперь всё встало на свои места. Смутные сомнения, терзавшие раньше его, что он где-то уже раньше видел этого человечка, развеялись. Да, да! Это тот самый Шлитцы, любимец публики. Ведь эти афиши были во многих городах и Билл видел их! Билли с восторгом разглядывал старую, потрёпанную афишу, искоса поглядывая на Шлитци. Увы, это была ожившая тень прежнего Шлитцы. На исхудавшем лице остался лишь огромный нос и тёмные круги под плачущими глазами. Погасла та удивительная радость, которую он дарил окружающим. Шлитци тихо доживал...