С.Л.О.М.
Шрифт:
Перовский, слегка побледнев, ослабил галстук, словно эта деталь одежды стала его душить, и наставительно заметил:
– Вы полагаете, что человеческие тела возможно менять, как перчатки? Обчитались Азимова и Шекли, молодой человек? Так это фантастика. А я вам вот что скажу. Этого никто сделать пока не в силах. Никто. Даже я. И вам следовало подумать об этом, прежде чем идти на подобный шаг. Нейронная структура этого киборга специально создана для временной интродукции сознания человеческих особей. А в сторонние нейронные структуры
– Ты бы, док, выражался как-то попроще,- посоветовал Фаер.- Я, в общем, не дурак, но тебя иногда не постигаю.
Перовский постучал пальцем по виску:
– Никогда не поздно поглупеть, если поумнеть не получается. Нейронные связи каждого мозга - уникальны. Все эксперименты по обмену сознанием до сих пор заканчивались для подопытных животных тотальной деменцией. Вы в курсе, что это, любезный мой?
– Сумасшествие, что ли?
– Именно,- кивнул физиолог.- Полная утрата личности и приобретенных навыков. Чистый лист. Разум не справляется с полным изменением нейронных связей. А встроенного вычислителя для перенаправления этих связей, в отличие от киборга, ни у одного человека пока нет. Разум оказывается запертым внутри черепной коробки без малейшей связи с внешней средой. Вечная кома.
– Но Звягинцев же умудрялся впихивать свое сознание в звериные мозги?
Перовский раздраженно забарабанил пальцами по столу:
– Я намеревался прояснить этот вопрос. Но кое-кто благополучно провалил и это дело. Как можно на вас положиться, если вы элементарных вещей сделать не можете? Толкуете о деньгах? Но деньги с неба не падают. Послезавтра здесь будут покупатели. Что мы им предъявим? Это великолепное тело с головой, набитой вашими глупостями? Где уникальная начинка этого корпуса? Где Ганимед?
Киборг сжал пальцы, и осколки стеклянного пресс-папье брызнули в разные стороны. Перовский аккуратно отряс дорогой пиджак от острых крошек.
– Это пресс-папье стоило мне семьдесят четыре евро. И я намерен вычесть их из вашего гонорара. Однако вернемся к нашим баранам. Я так понимаю, Ганимеда больше нет?
Фаер промолчал.
– Ну, так вот, любезный компаньон. С вами или без, это тело послезавтра должно быть продано, иначе мы вылетим в финансовую трубу.
– Как ты это себе представляешь, док?
– Весьма живо. Вас отправят дипломатическим багажом. Якобы в латентном состоянии, под наркозом. И при первой возможности вы сбежите по дороге,- Перовский ухмыльнулся, показав совсем не старческие, а ровные и белые зубы голливудской кинозвезды.- Не думаю, что покупатели подадут официальную жалобу. А потом продадим вас еще. Столько раз, сколько получится. Будьте уверены, желающие найдутся.
Фаер снова сжал кулаки. Осколки стекла в его хитиновых пальцах захрустели, перемалываясь в пыль:
– Да меня раскроют сразу. Я не смогу освоить функций киборга. Чтобы пользоваться вычислителем, нужно программировать его мысленно! Это выше человеческих возможностей.
Перовский поправил галстук и снова ухмыльнулся:
– Ну, возможности-то у вас теперь совсем не человеческие. Кроме того, при соответствующем желании… Говоря нешуточно, у вас есть один день, чтобы решить эту проблему, компаньон. Если хотите, чтобы я решил вашу. Или вы намерены пребывать в этом виде до конца своих дней?
Пискнул динамик селектора.
– Вильямин Александрович, тут к вам посетитель,- доложила секретарь.
– Верочка Ивановна, я занят,- предупредил Перовский.- Пусть приходит в приемный день.
– Боюсь, он не станет ждать до завтра,- предупредила Верочка.- Я ему говорила, только он ничего не слушает. Просто бешеный какой-то!
– Черт знает что!- буркнул доктор в сторону, нажал красную клавишу и позвал.- Охрана, доктор Перовский беспокоит. Здесь попытка вторжения. Пожалуйста, поднимитесь на шестой этаж. Прием! Алло! Пост охраны! Почему молчите? Прием!
Секретарь дрогнувшим голосом ответила:
– Ой! Кажется, он охрану нейтрализовал, Вильямин Александрович! Я вызвала милицию, но они не успеют. Что мне делать?
– Выключить лифт,- шепнул Фаер.
– Верочка, вы можете остановить лифт?- прокричал в микрофон Перовский.- Заприте его в лифте!
– Он поднимается по лестнице. Вильямин Александрович, я боюсь! Что мне делать?
– В туалет,- снова шепнул Фаер.
– Верочка, запритесь в туалете. Не бойтесь. Я постараюсь с ним справиться.
Киборг отряхнул с жестких ладоней стеклянную пыль и выразительно хрустнул хитиновым покрытием, сжав кулаки:
– Размазать его по стенке, док?
– Не вздумайте,- возразил Перовский.- Вас никто не должен здесь видеть. Никто.
– Так он уже никому и не расскажет.
– Если только это не ловушка. Полезайте в шкаф. И не появляйтесь без самой крайней необходимости. Слышите? Без самой крайней!
Едва киборг скрылся в стенном шкафу, дверь кабинета распахнулась, хлопнув о стену так, что с потолка посыпалась штукатурка. Человек в черной бронированной униформе медленным и твердым шагом по ковровой дорожке прошел к письменному столу и остановился, пристально разглядывая хозяина кабинета сквозь дымчатое забрало шлема. Перовский встал, чтобы не казаться таким уж маленьким и тщедушным рядом с вошедшим.
– Позвольте спросить, кто вы, и почему изволите устраивать безобразие?- потребовал объяснений физиолог, в свою очередь, разглядывая эмблему СЛОМ на грудном бронещитке незваного гостя.
Незнакомец неторопливо расстегнул защелку и снял шлем. Перовский снова ослабил галстук и осторожно опустился на кресло.
– Зд…равствуйте… Вы почти не изменились, лейтенант,- сказал он.
– И вы, док,- ответил Левушкин.- Такая же дрянь, как и восемь лет назад.