S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)
Шрифт:
Судя по напрягшемуся лицу, лейтенант Ипатий Брюч наконец-то сполна осознал смертельную опасность ситуации. Громко вдохнув, он стал отдавать приказы:
– Майор – в машину. Ильяс – следить за ущельем. – Брюч толкнул водителя в плечо. – Возвращаемся, гони!
Водитель только и ждал приказа – не успел я запрыгнуть на заднее сиденье, как мобиль рванул вдоль склона, прочь от дирижабля с двумя мертвецами внутри, подминая кусты и тяжело качаясь на особо больших камнях. Вытащив пистолет, я обернулся и прокричал, чтобы перекрыть шум мотора:
– Ильяс, внимание на церковь!
Мы покинули низину
Брюч, вытащив из бардачка аптечку, обернулся:
– Брат-майор, дайте руку…
– На базе перевяжем, – отмахнулся я.
– Давайте.
Он вынул бинт, нож, чтобы распороть рукав. Я спросил:
– До базы далеко? Надо спешить.
– Сидите спокойно, скоро приедем.
Дорога пошла под уклон, склоны по сторонам стали выше и отвеснее, небо превратилось в широкую полосу далеко над головой. Впереди блеснул ручей, и вскоре мобиль свернул под каменную арку. Под высоким покатым сводом гулким эхом разнесся звук дизеля.
Теперь мы ехали вдоль ручья, журчащего по дну тоннеля, насквозь пробившего основание горы. Похоже, здесь когда-то текла река, но она обмелела – причем, недавно. Далеко впереди тоннель сужался, свод становился ниже, но здесь он был высоко над головой.
– Не крутись, брат-майор, – попросил Брюч, стягивающий эластичным жгутом мою руку. – Уже заканчиваю.
Тоннель перегораживала ограда с колючей проволокой поверху. Вот он, въезд на самую секретную базу Святой Церкви…
Лейтенант закончил с моей рукой и отвернулся к лобовому стеклу. Схватившись за спинку переднего сиденья, я привстал, внимательно глядя вперед. А ведь этот тоннель – естественного происхождения, скорее всего, его за тысячелетия проделала горная река, которая теперь превратилась в весело журчащий ручеек, ныряющий под ограду. Он снабжал базу водой.
Многометровый слой камня не позволял противнику обнаружить Чистый исток. Его почти невозможно уничтожить снаружи, даже если сбросить бомбы и завалить выходы тоннеля, внутри все уцелеет.
Донеслось гудение. Над оградой поднялся темный дым, остро запахло соляркой, и броневые плиты перед нами раздвинулись. Мобиль вкатил в крытый шлюз, остановился. С гудением створки сомкнулись позади. Где-то вверху раздались голоса, загудели дизели, позади лязгнуло, и все стихло.
Только сейчас сидящие со мной в машине братья немного расслабились – Ильяс, все время контролировавший дорогу позади, сел ровно и опустил автомат, водитель подул на вспотевшие ладони. Брюч, оглянувшись, сказал:
– Ты легко отделался, брат-майор: контузия и рана на руке… Это потому, что находился в задней части гондолы.
– Так и было, – кивнул я. – Что теперь, брат-лейтенант?
– Сейчас будет проверка, без нее обратно не впускают даже нас. Надеюсь, твои данные есть в нашей счетной машине.
Я молча кивнул. Для безопасности это место отрезано от коммуникаций, у него нет связи даже с постоянно обновляемой базой данных Синода – в счетной машине местного командования просто содержится информация на людей, которые допускаются внутрь. Два периметра защиты, курьеры Синода имеют право проходить за первую линию безопасности. Но я-то не курьер… то есть все же курьер, но – особый.
Впереди клацнуло, вновь загудели дизели. Водитель включил фары и медленно тронулся с места, направив машину в открывшийся проем. Проехал метров десять и остановился, заглушил двигатель, чихнувший напоследок клубом черного дыма.
Мы оказались примерно на середине тоннеля. Освещение здесь было тусклое, прямые солнечные лучи никогда не попадали сюда. Прохладно, сыро… В дальнем конце свод становился ниже, и в конце концов тоннель превращался в каменную трубу не более двух метров высотой, полностью перегороженную стальной плитой. Скорее всего, с другой стороны ее покрывают маскировочные панели «под камень». Под ногами мелкий щебень, раскатанный в более-менее ровную поверхность. Справа доносилось журчание воды, слева под каменной стеной стояла сколоченная из бревен коробка с окнами – стандартный блок, включающий служебные отсеки центра управления базой и жилые комнаты. Рядом был еще один, складской, без окон, за ним к стене примыкала казарма.
Тихо. Потому что каждый при деле. Мобильных патрульных групп, разъезжающих по округе, три, ну, четыре от силы; два солдата в шлюзе, трое на боевом дежурстве в центре управления базой. Еще двое в наряде по столовой – втянув носом сырой воздух, я ощутил запах вареного мяса.
Гарнизон базы человек пятьдесят максимум. Не густо, но и не мало, учитывая выгодность позиции. Безбожным диверсантам сюда не пробраться, да и массированную атаку Карбона легко отразить, ведь контролировать придется лишь одно место, через которое мы въехали на территорию. Пошарив взглядом по стенам, я не смог найти вход в мастерскую Ростислава Франца, которая пряталась в естественных пещерах возле тоннеля. Хотя, возможно, она между жилыми блоками, торцами почти примыкавшими к стене? То место отсюда видно не было.
– Вылезай, брат-майор, – Брюч выпрыгнул из машины, одернул форму.
Дверь командно-жилого блока распахнулась, и на пороге показался высокий седовласый человек.
Полковник Георгий Иванович Победоносцев – его легко узнать по шраму на щеке. Я видел фотоснимки. Старый, закаленный боями воин Святой Церкви, наверняка недовольный тем, что сидит в этой дыре, когда другие сражаются с отрядами Карбона лицом к лицу. Что-то он там натворил в прошлом – кажется, высказал генералу Грюгеру из Синода все, что о том думает, и загремел в командиры научной базы, где время тянется как резина, все окружение – несколько десятков бойцов, связи с внешним миром почти нет, врага нет…
На Победоносцеве была ряса, подпоясанная черным кожаным ремнем, массивный золотой крест на груди, на ремне – кобура с пистолетом и кортик. Под рясой снизу виднелось черное галифе с ярко-желтыми лампасами.
Позади полковника в дверях возник плечистый молодой офицер в бледно-зеленой форменной рубахе и тщательно выглаженных брюках-галифе с зелеными лампасами, заправленных в сверкающие лаком сапоги. На коротко остриженной голове – пилотка с крестом вместо кокарды, на ремне пистолет.
– В чем дело, Брюч? – Победоносцев быстро подошел к мобилю. Движения у него были порывистые и резкие, а лицо – сухое, со впалыми щеками. – Почему нарушил инструкции?