S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)
Шрифт:
Но у нее получилось.
Скачущая на нем гибкая ганика, полубезумная шакти с упругими грудями, была на вкус как карри.
Все заканчивается взрывом, брызги которого орошают ее разрисованный хной загорелый живот с мерцающей в пупке искоркой сапфира. Обессиленный, он откидывается на подушки. Жадно глотает из кубка, который она протягивает ему смуглыми, блестящими от пота руками.
Он торопливо пьет фенни, но кокос и кешью не перебивают горчинку куркумы.
Не тает во рту вкус ее жадных губ, привкус карри щекочет язык, сменяясь горечью желчи. Из ослабевшей руки выпадает кубок, катится по ковру,
И звонко смеется фальшивая ганика, чье истинное лицо – быть агхори, служить богине Чамунда, очищая святость родной земли от оскверняющих ее чужаков.
Энни в смущении прикрывает ладошкой пухлый рот, так похожий на сердечко с праздничной открытки. Да, она теперь взрослая замужняя дама, но не готова говорить… вот так, напрямую говорить о сексе, страсти… похоти! Она, Энни, не такая. Да и Аделине это уже не по возрасту, скажем прямо!
– Долг важнее чувств, – скованно произнесла Энни, чтобы хоть что-то сказать, разбить вдребезги тишину – густую, липкую, пряно пахнущую куркумой.
– Это ты верно подметила, душечка, – рассеянно отозвалась мисс Спайси, явно задумавшаяся о чем-то своем. – Важно не брать в долг, если не можешь расплатиться! А мясо-то почти готово. Польем его растопленным сливочным маслом, чтоб не пересохло; ах, какой аромат! А не посыпать ли нам мясо тертым имбирем? – решила вдруг миссис Спайси. – Я не боюсь импровизировать – в этом и состоит мой успех. И у мужчин, и на кухне.
Порывшись в желтой плетеной коробке, Аделина вытащила странного вида сморщенный корешок.
– Какой смешной! – потянулась к нему Энни, но, рассмотрев, оттолкнула. – Хотя нет, не смешной. Скорее, жутковатый. Он похож на кисть руки с пальцами, собранными в шепотку. Я не хочу есть такую гадость.
– Не будьте ребенком, дитя, – мисс Спайси заговорщицки понизила голос. – Имбирь придает аромат мясу и делает его более нежным. Едоки становятся похотливы, а желудки их мягки. Сейчас я расскажу тебе сказку. Этой истории ты, пожалуй, не поверишь, однако мой дедушка, рассказывая ее, всегда говорил: «Не все в сказке выдумка. Есть в ней и правда. А то зачем бы стали люди ее рассказывать?»
История пятая. Имбирь, Zingiber
Цвет – желтый
В одной прекрасной стране всегда светило солнце. Правил ею справедливый и мудрый король, щедрый и гостеприимный, и была у него дочь Анна-Ева-Лотта-Брунгильда-Фредерика – принцесса с золотыми волосами. Была она так прелестна, что затмевала собой солнце. Вот как удачно устроились жители королевства – у них было два солнца сразу.
В один прекрасный день в прекрасную Анну-Еву-Лотту-Брунгильду-Фредерику влюбился принц. Тоже, как водится, прекрасный.
– Я брошу весь мир к ее ногам, – говорил он. – Я голыми руками порву на части любого, кто посмеет ее обидеть! Да что там, любого, кто осмелится косо на нее посмотреть!
При этом принц стеснялся не только посвататься к Анне-Еве-Лотте-Продолжите сами, но даже с ней заговорить. Юноша был робок и несколько неуверен в себе – такое случается даже с наследниками короны.
Не придумав другого способа приблизиться к своей мечте, влюбленный обратился за помощью к колдунье.
– Я не могу без нее! – пылко
– Месяц? Что же, хорошо, – пожала плечами колдунья.
Она щелкнула пальцами, и принц начал съеживаться на глазах. Он уменьшался и уменьшался, пока не превратился в подобие сухого корешка. Юношу словно высушили на солнце.
Утром во дворце к чаю как всегда подали свежий имбирь. Принцесса разрезала один корень пополам и увидела на срезе яркую желтизну.
– Старый корень! – капризно сказала Анна-Ева-Лотта-Выпороть ее родителей за такое-то имечко. И приказала унести имбирь на кухню.
Там его промыли известковым молоком, мелко настругали, добавили сахара и сварили с апельсиновой коркой. Давно во дворце не ели такого вкусного варенья! Принцесса доставала из банки жгучие засахаренные лепестки, клала на язык и рассасывала как леденцы, думая: «Интересно, а куда же делся тот симпатичный принц из соседнего королевства? Собирается ли он сделать мне предложение?»
Банки хватило на целый месяц.
– Интересно, как там Эдвард? – Любовная история напомнила Энни о муже. – Надеюсь, он не звонит мне из-за работы, а не из-за какой-нибудь… какой-нибудь… студентки! Может быть, и мне нужно было поступить учиться? Ему всегда нравились интеллектуалки. Или самой ему позвонить? Он всегда забывает про время, оно словно утекает у него сквозь пальцы – минуты, часы… целые дни! Я подарила ему две пары часов, чтобы он носил их одновременно, но все без толку. Аделина, скажите, что мне сделать?
– Я тебе отвечу на это так: Энни, помой ба-зи-лик! Нет ничего вкуснее, чем мясо с карри, посыпанное свежим базиликом. Дорогая, у тебя же нет на него аллергии? Ну, вот и славно, вот и хорошо! А то с базиликом иногда так неловко выходит…
История шестая. Базилик, Ocimum basilicum
Цвет – зеленый
Он стоит у плиты и готовит ужин. По радио крутят Карузо. Фартук поверх белой рубашки, воротник ее расстегнут, рукава засучены. Ему нравится эта американская антипригарная сковородка. Из американского ему еще нравятся две вещи: их машины и кино. От остального его, сказать по правде, просто тошнит.
Он готовит каннеллони так, как учила бабушка. Смешивает томатный соус с уксусом, посыпает сухим базиликом. Она научила его этому еще там, на родине, тысячу лет назад. Кулинария – его хобби.
Предмет его основной работы в соседней комнате.
Он думает о стране своего детства. Там был уединенный сумрак оливковых рощ и шумная толкотня рыбацких рынков, над предгорьями звенел тамбурин, бренчала гитара и щелкали кастаньеты.
А теперь вокруг него стылые сумерки мичиганской зимы и ядовитые огни реклам. Готические многоэтажки цвета застарелой плесени и по-мертвецки зеленое небо. И в память о былом только на мотив тарантеллы – тара-ра-ра-ти-ти-та-та – стучит по разделочной доске нож, которым он нарезает помидоры. И таким же манером трещит томми-ган, звенят стекла под бейсбольными битами и кашляет мотором лодка, бредущая сквозь туман, забитая под завязку канадским виски.