Сабина на французской диете
Шрифт:
Сабина насторожилась. Опять мусорные баки! Второй раз за сегодняшний день. Чагин и Безъязыков разговаривают о доме в Вяземском переулке, о том, как им хочется разбогатеть, а потом оказывается, что их волнует исключительно мусор. Теперь Тверитинов забирается в какой-то переулок и интересуется мусорными баками. Что бы это значило?
Когда все закончилось, Тверитинов ничего ей не объяснил. Просто забрался в салон машины и потер руки, пытаясь согреться. На этот раз, правда, устроился на переднем сиденье, рядом с Сабиной. Когда машина тронулась, он полез в «бардачок», и
— Ваша предшественница забыла, Варламова, — прокомментировал Тверитинов, хотя никто его ни о чем не спрашивал. — И блокнот забыла, и ручку свою красивую. — Он пролистал исписанный блокнот и проворчал:
— Кажется, здесь все ее телефоны. Вот растяпа.
— А она давно уволилась? — не удержалась и спросила Сабина.
— Давно, — коротко ответил Тверитинов.
Это могло означать что угодно — две недели назад, месяц, год. Сколько там он мог обходиться без помощницы?
— А вы видели Аниного мужа?
Он повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Сабина попыталась оправдаться:
— Все говорят про этого мужа. Из-за него она уволилась, это же ясно.
Она старалась казаться равнодушной. Но на самом деле внутри у нее все дрожало от возбуждения. Блокнот! Блокнот Ани Варламовой. Тверитинов невольно сыграл роль эксперта — он хорошо знает почерк своей помощницы. Он только что пролистал его и подтвердил, что блокнот — подлинник. Нужно во что бы то ни стало завладеть им. А потом сверить с дневником и открытками. Сравнить почерк.
Когда они подъехали к «Бумажной птице», Сабина специально поставила машину криво. А потом сказала, что хочет ее подровнять. Тверитинов не пожелал участвовать в «больших маневрах» и ушел в офис. И вот тогда она достала из «бардачка» блокнот и положила в свою сумку. Вряд ли босс заметит пропажу. Кроме того, блокнот нужен ей ненадолго. Когда представится случай, она вернет его на место.
Итак, бумага ручного производства и мусор. Может быть, Тверитинов изобрел какой-нибудь волшебный способ превращать мусор в бумагу? Не макулатуру, а какой-то иной компонент, содержащийся в нем? Что-нибудь такое, что другие даже не рассматривают в качестве источника сырья? Но тогда, выходит, Тверитинов, Чагин и Безъязыков — одна команда. А почему бы и нет?
Идея о революционной переработке мусора Сабину вдохновила. Кто знает, какие таинственные химические процессы происходят в этих самых баках? И какие законы нарушает Тверитинов, проводя свои опыты в «Бумажной птице»? Вдруг это вредные опыты?
Сабина решила узнать о мусоре хоть что-нибудь. Единственным доступным источником, разумеется, был Интернет. Поэтому, очутившись в офисе, она немедленно включила компьютер. Без сомнения, будет трудно выполнять поручения босса и проводить расследование, но у нее нет выбора. Человек, который вчера звонил ей на мобильный и предупреждал об опасности, вряд ли шутил.
Статей оказалось много. «Мусорными» проблемами занимались журналисты, гринписовцы, экологическая милиция… Существовала даже Ассоциация мусорщиков, о которой Сабина никогда прежде не слышала. Она принялась читать первую статью, опубликованную в каком-то журнале год назад.
«Рядом с государственными мусорными полигонами в ближайшем Подмосковье, куда свозится девяносто процентов столичного мусора, возникают новые, частные свалки. Здесь принимают любые отходы, в том числе строительные. А они зачастую содержат крайне опасный для здоровья асбест.
Трудно сказать, насколько портят экологию мусорные горы. Понятно, что они сильно отравляют и воду, и почву района, в котором находятся. Заниматься сельским хозяйством на такой земле нельзя — все, растущее здесь, ядовито. Деньги в таких местах делаются вовсе не на сельском хозяйстве. Захоранивание мусора — очень денежный бизнес. На свалках обращаются огромные денежные потоки.
Неофициальная плата за прием одного «левого» мусоровоза может достигать двух тысяч рублей. Отсюда вывод: вкладывать деньги в переработку мусора невыгодно. Комплекс по сортировке и утилизации стоит дорого. Инвестировать в его строительство миллионы долларов никому не хочется. Такой комплекс был бы подарком будущим поколениям, а наши люди привыкли зарабатывать быстро и для себя.
Некоторые мусоровозы не ездят на полигоны. Ждут сумерек, чтобы свернуть с дороги и вывалить свой груз за МКАД. На случай проверки у водителей имеются липовые талоны. Можно смухлевать и непосредственно на полигоне. Здесь за наличку примут мусора больше, чем записано в договоре. Некоторые водители приезжают сюда очень рано утром или очень поздно вечером. Главное — знать, куда везти и с кем договариваться. Работая по такой черной схеме, полигон может получить до десяти тысяч долларов в сутки.
Все «униженные и оскорбленные», которые живут и кормятся на свалках, находятся под строгим контролем. Начальник полигона, «папа», назначает надзирателей-бомжей. За бутылку водки и другие нехитрые подачки те следят, чтобы другие бомжи не уносили со свалки дорогостоящее вторсырье. У каждого работника есть своя норма — в день нужно собрать определенное количество картона, бутылок и алюминиевых банок. На рынке тонна таких банок, например, стоит порядка девятисот долларов. Остальное, что найдет бомж, принадлежит ему».
Сабина придвинула к себе блокнот и записала для памяти: «Левые» мусоровозы».
Так, но при чем здесь бумага? Все-таки Тверитинов занимается производством бумаги. Возможно, его интересует не весь мусор, а что-то конкретное, что можно извлечь из него? Для этого ее босс заключает подряды на вывоз мусора, отправляет его в какое-то определенное место и там выбирает нужное?
Она принялась читать дальше, вызывая из огромной электронной памяти один материал за другим.
«Превратить вторсырье в деньги можно, если сортировать мусор еще до полигона. Для этого существует специальное оборудование. Вибростол, на котором отсеивается всякая мелочь, в том числе и пищевая. Затем специальная лента, по которой мусор поступает в кабину, где его разбирают вручную — отдельно картон, стекло и так далее. Отсортированный мусор прессуется и продается».