Сабля, птица и девица
Шрифт:
Судя по звуку шагов по деревянному полу и стуку копыт с улицы, с Его Величеством приехали четверо. Двое остались с лошадьми снаружи, а двое прошли внутрь дома, но не в столовую. В столовой остались только Твардовский и король, и хозяин закрыл дверь, чтобы свита не подслушивала.
Ласка выглянул в щелочку. На столе теперь лежала чистая скатерть и никаких следов обеда.
Прекрасен король Сигизмунд Август, особенно с точки зрения астролога! Пусть не стоит за его спиной в неполные двадцать лет славное прошлое, но перед ним простирается великое будущее. Великие дела ему предначертано совершить,
Твардовский разложил перед Его Величеством несколько больших бумажных карт. Из последующего монолога, полного астрологических терминов, Ласка не понял ничего.
— Жениться на Барбаре Радзивилл я не успел, — грустно сказал король, — Да и мама бы не разрешила.
— Гороскоп Станислава Гаштольда говорит, что Барбара скоро овдовеет, — ответил Твардовский.
— Мама все равно будет против. А я совершенно не хочу жениться на этой немецкой пигалице, к которой еще и звезды не благоволят.
— Да, Ваше Величество. Мы со звездами вас в этом поддерживаем.
— Маме это объясни.
— Увы, королевские особы не подвластны моим возможностям.
— Просто объясни словами. Карты свои покажи.
— Только при участии Вашего Величества. Один не пойду.
— Черт побери! Я совершенно не готов спорить с мамой!
— Поговорите с отцом.
— Он скажется больным, да хоть и мертвым, лишь бы с ней не спорить. Иногда мне кажется, что Польшей правит одна королева за двух королей.
— Кстати, должность виленского воеводы все еще вакантна? — сменил тему Твардовский.
— Да. Маму никто не устраивает. Отец не торопится, а виленским каштеляном сидит Геркулес, который по сути и с воеводскими задачами справляется. Формально у него полномочий нет, но попробуй, возрази.
— Ко мне подходили ходоки с прошением о виленском воеводстве от пана Люциуса Чорторыльского.
— Стародубский мясник?
— Хотя бы не трус. Двадцать шесть всадников выставляет.
Ласка подумал, говорил ли он про двадцать шесть всадников и вспомнил, что не говорил. Даже фамилию Чорторыльского не назвал. Твардовский каким-то образом до всего догадался сам. Неужели звезды подсказали? Но ведь обедать сели днем.
— Мы с отцом не будем раздавать жалованные грамоты кому попало по просьбе кого попало, — сказал король, — Чорторыльский мне никто. Или он предлагает что-то значимое для короля в обмен на должность?
— Эти ходоки весьма ловкие парни. Могут таскать каштаны из огня как в подлунном мире, так и в немного другом. Вашему Величеству не нужны в ближайшее время какие-нибудь особенные услуги?
— Я уже король. Моя страна сейчас не воюет. У меня здоровы родители. И я никому не завидую ради того, что можно купить за деньги. При всем моем интересе к Барбаре, я не пошлю убийц к Гаштольду. Тем более, что звезды ему и так немного отмерили. Дети-то у них с Барбарой будут?
— Нет.
— Тем более. Что такое они пообещали взамен, что ты посчитал, что это прошение заслуживает быть упомянутым?
— Если будут на то воля Вашего Величества, — сказал Твардовский, — то они окажутся в долгу и передо мной, из-за чего я уже решил, что они поедут в Вену.
— Зачем?
— Достанут мне одну птицу из королевского парка. Или хотя бы попытаются.
— Тебе больше послать за птицей некого?
— Мои возможности ограничены владениями короля Польши. Увы, даже в вассальных землях великого князя Литовского я простой ученый.
— Вот! Я придумал! — воскликнул Сигизмунд Август, — Пусть они там как-нибудь нагадят Фердинанду, чтобы ему расхотелось устраивать мой брак. Пусть украдут эту твою птицу, пусть разнесут полпарка, подожгут Вену. Или найдут для принцессы другого жениха.
— И тогда Ваше Величество отдаст Виленское воеводство Чорторыльскому?
— Почему бы и нет. Я, правда, с ним не знаком. Но если он выставляет двадцать шесть всадников и честно воюет на нашей стороне, то будь он хоть сам черт, то имеет право претендовать на воинские должности. Маму устроит и то, что он не родственник ни Радзивиллам, ни Гаштольдам, опять же, будь он хоть сам черт, лишь бы шляхтич.
— А что скажет отец?
— Если бы у отца был свой претендент, он бы уже полгода сидел на должности. Отец мог отдать ее по наследству Станиславу Гаштольду, но Станислав, как сказал бы астролог, звезд с неба не хватает. Пусть сидит новогрудским воеводой и хватит с него. Геркулес пытается протащить своих друзей, но мама со скандалами всех отклоняет. Хорошо, что у этого Чорторыльского хватило ума не подкатывать через Радзивиллов. Через любого проходимца у него больше шансов.
Король ушел, и Твардовский выпустил гостей из кухни.
— Вот так, друзья мои, — сказал он, — Собрались за птицей — везите птицу. Но не забудьте хорошо пошалить в Вене.
— Настолько, чтобы короли отменили договор о женитьбе детей? — уныло переспросил Ласка.
— За такое вешают, — сказал Вольф.
— Достаточно, чтобы ко времени вашего возвращения Фердинанд Габсбург поссорился с Сигизмундом Старым.
— Но не отменил брак?
— Этот брак, к сожалению, записан на небесах, хотя я не говорю об этом Его Величеству. Отменить его не в вашей власти. Необходимо и достаточно, чтобы у Сигизмунда Августа создалось впечатление, что брак будет отменен. Поэтому или пан едет в Вену за птицей и побочным ущербом, или отдает мне саблю прямо сейчас, а дальше я что-нибудь придумаю.
— Саблю, — сказал Вольф.
— В Вену, — сказал Ласка, — И про побочный ущерб речи не было. Птицу в обмен на жалованную грамоту.
— Как пану угодно, — усмехнулся Твардовский, — Я облегчил задачу, а не усложнил. Если бы пан умел воровать из королевских замков и не попадаться…
— Нет ли какого дипломатического повода для отмены брака? — спросил Вольф.
— Звезды говорят, что Изабелла Ягеллонка, дочь Сигизмунда Старого и жена венгерского короля Яноша Запольяи принесет мужу сына и наследника. По гороскопу Яноша Запольяи король умрет вскоре после рождения наследника. На венгерскую корону претендует Фердинанд Габсбург, но венгры его не любят, и поддержат сына короля Яноша. Если Сигизмунд заступится за внука, это повлечет охлаждение отношений с венским двором.