Саботажник
Шрифт:
— Изучил бы эту работу, — смело ответил Кинкейд. — Как вы научились управлять железными дорогами.
Снова послышался голос миссис Комден:
— Мистер Хеннеси не учился управлять железной дорогой. Он учит, как это делать.
— Принимаю поправку, — улыбнулся Кинкейд.
— Мистер Хеннеси создает американские железные дороги.
Хеннеси с улыбкой остановил ее.
— Миссис Комден умеет подбирать слова. Она ведь училась в Европе.
— Вы очень
Все немного посидели, пыхая сигарами и прихлебывая бренди.
— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Исаак Белл.
— Сначала расскажите, как идет охота на этого так называемого Саботажника, — попросил Кинкейд.
— Чертовски хорошо! — ответил за Белла Хеннеси. — Белл пресек все потуги этого убийцы-радикала.
Белл костяшками постучал по спинке кресла.
— Постучите по дереву, сэр. Нам просто несколько раз повезло.
— Если вы его остановили, — сказал Кинкейд, — ваша работа завершена.
— Моя работа завершится, когда его повесят. Он убийца. И угрожает благополучию тысяч людей. Сколько человек у вас работает, мистер Хеннеси?
— Сто тысяч.
— Мистер Хеннеси скромничает, — сказал Кинкейд. — Учитывая все предприятия, в которых ему принадлежат контрольные пакеты, он обеспечивает работой более миллиона человек.
Белл взглянул на Хеннеси. Президент железной дороги не опроверг это утверждение. Белл восхитился. Даже прилагая титанические усилия к завершению строительства кратчайшего пути, этот человек не переставал расширять свою империю.
— Но, пока вы его не повесили, — продолжал Кинкейд, — как по-вашему, каков будет его следующий ход?
Белл улыбнулся, но его взгляд не смягчился.
— Вы можете сами делать предположения не хуже, чем я, сенатор.
Кинкейд улыбнулся не менее холодно.
— Я полагал, что предположение детектива правдоподобнее моего.
— Давайте послушаем вас.
— Я полагаю, он попробует разрушить мост через Каскейд.
— Поэтому мост так усиленно охраняют, — сказал Хеннеси. — Понадобится армия, чтобы подойти к мосту.
— Почему вы считаете, что он атакует мост? — спросил Белл.
— Даже дураку ясно, что Саботажник, кем бы он ни был: анархистом, иностранцем или забастовщиком, — знает, как причинить наибольший ущерб. Очевидно, он великий инженер.
— Эта мысль многим приходила в голову, — сухо заметил Белл.
— Вы упускаете хорошее пари, мистер Белл. Ищите инженера-строителя.
—
— Нет. Повторяюсь, я толковый и способный инженер, но не великий.
— Что же делает инженера великим, сенатор?
— Хороший вопрос. Задайте его мистеру Мувери, он как раз такой инженер.
Мувери, обычно очень разговорчивый, после беседы с Беллом в тени моста был непривычно молчалив. Он нетерпеливо отмахнулся от Кинкейда.
Тот повернулся к Хеннеси.
— А еще лучше спросить президента железной дороги. Что делает инженера великим, мистер Хеннеси?
— Инженер на железной дороге имеет дело только с путями и с водой. Чем более плоское и ровное полотно, тем быстрее идет поезд.
— А вода?
— Вода, если ее не отводить, старается размыть вашу дорогу.
Белл казал:
— Я задал вопрос вам, сенатор. Что делает инженера великим?
— Хитрость, — ответил Кинкейд.
— Хитрость? — переспросил Хеннеси, бросив на Белла озадаченный взгляд. — О чем вы, Кинкейд?
— Умение утаивать. Хранить секреты. Коварство. — Кинкейд улыбнулся. — Каждый проект нуждается в компромиссе. Прочность против веса. Скорость против стоимости. Вцепляясь во что-либо одной рукой, инженер выпускает что-то из другой. Великий инженер умеет скрывать эти компромиссы. Вы никогда не усмотрите их в его работе. Возьмите мост Мувери. На мой взгляд инженера, его компромиссы не видны. Мост просто летит.
— Вздор, — произнес Франклин Мувери. — Чистая математика, и только.
Белл обратился к Мувери:
— Но вы сами говорили мне об инженерных компромиссах в день крушения в петле Бриллиантового каньона. Как вы считаете, сэр? Можно ли назвать Саботажника великим инженером?
Мувери рассеяно дернул себя за кончик бородки.
— Саботажник проявил познания в геологии, взрывном деле и в укладке дорожного полотна, не говоря уж об особенностях локомотивов. Если он не инженер, то упустил свое призвание.
Эмма Комден вернулась, пряча подбородок в меховое манто. Мех обрамлял ее красивое лицо. На голове набекрень сидела шапочка из такого же меха, темные глаза миссис Комден сверкали.
— Идем, Осгуд. Пройдемся вдоль боковой ветки.
— Зачем?
— Посмотрим на звезды.
— На звезды? Да ведь идет дождь.
— Дождь прошел. Небо чистое.
— Слишком холодно, — жалобно сказал Осгуд. — К тому же мне нужно продиктовать телеграммы, как только Лилиан затушит свою чертову сигарету и возьмет блокнот. Кинкейд, ступайте прогуляйтесь с миссис Комден. Будьте добры.