Сабра

Рабинович Марк

–– А что ему оставалось делать? У него же астигматизм – ответил Майлк на не заданный мною вопрос.

Потом, взглянув на напарника, спросил немного непонятно:

–– Как засвечиваться будем?

–– Может его домой подвезти? – предложил "Джон".

–– Слишком грубо – отрезал Майкл – Завтра что-нибудь придумаем. Ладно, хватит на сегодня, а то нашего Стэнли удар хватит.

Сейчас Майкл был похож не на сурового шпиона и не на мрачного ФБР-овца, а скорее на доброго дядюшку. Но было заметно, что его беспокоит что-то еще. Поколебавшись лишь мгновение или два, он открыл дверь в соседнюю комнату и, заглянув туда, произнес пару слов, которые я не расслышал. Через минуту оттуда вышла веселая брюнетка средних лет и помогла мне надеть бронежилет под рубашку, снабдив его рекомендацией никогда его не снимать вне дома. Подмигнув брюнетке, которой я успел продемонстрировать свой торс, я гордо вышел на улицу, чувствую себя Шоном Коннери и Роджером Муром² одновременно демонстрируя при этом походку Юла Бриннера³, хотя бронежилет ощутимо тянул меня вниз. Мы вышли к машине и Майкл сказал:

–– Доберешься сам? Тут совсем рядом трамвай ходит.

Я устало кивнул. Когда мотор завелся, Майлк перегнулся через "Джона" и сказал:

–– Клод…

–– Что? – не понял я.

–– Клод Белвью. Это мое имя – сказал он.

–– Йорам – сказал "Джон".

–– Я понял – пробормотал я – Наверное тоже имя.

Новоиспеченный Йорам улыбнулся так, как наверное мог бы улыбнуться памятник Линкольну, если бы конечно памятники могли улыбаться. А ведь он не из ФБР, подумал я, но развивать эту мысль у меня уже не было сил.

Трамвай быстро довез меня до границы Бостона и Бруклайна. Оттуда до моего дома нужно было пройти всего два блока, и дорога была обычно хорошо освещена. Поэтому я шел погруженный в свои думы и не смотрел по сторонам, хотя в иных местах нашего города, порой следует быть поосторожнее. Последний фонарь перед нашим подъездом не горел, как частенько случалось последнее время, и я стал внимательно смотреть под ноги. Вероятно именно это меня и спасло, потому что внезапно по асфальту метнулась длинная тень. Наверное виной этому был фонарь в дальнем конце улицы, свет которого на миг загородил человек, ударивший меня длинным ножом. Напуганный страшной тенью, я дернулся и лезвие, метящее мне в шею, скользнуло мимо, лишь оцарапав кожу. Промахнувшийся, лицо которого я не смог увидеть, различив лишь черную куртку, ловко перехватил нож и ударил меня снизу в живот. Удар ножом снизу бывает обычно слабее, чем удар замахом, но мой убийца постарался на славу, сразу обломав лезвие о пластину бронежилета. Не ожидая такого оборота дела, он по инерции качнулся вперед и нежно меня обнял. Теперь я понял почему не смог его раньше разглядеть: парень был черным как ночь, а может быть мне так показалось со страху. Только сейчас я догадался истошно заорать и недолго думая заехал ему по носу. Получилось неплохо, наверное это сработал автоматизм полученный мной на кратком курсе бокса в колледже. Несостоявшийся убийца схватился за нос, а я еще добавил ему удар его в живот, заставивший бандита согнуться. При этом я непрерывно вопил что-то нечленораздельное. Но мне не дали торжествовать победу. Рядом со согнувшимся в поклоне бандитом возник еще один, такой же черный и в такой же черной кожанной куртке. Обеими руками он держал револьвер огромного размера, как у “Грязного Гарри”. До него были от силы два фута и мне показалось что дуло револьвера смотрит прямехонько мне в рот. Я даже увидел как стал сгибаться палец на курке и невольно закрыл глаза чтобы не видеть этого ужаса.

Выстрел грохнул залпом артиллерийского орудия и мне сразу заложило уши, что меня страшно удивило, так как по моим предположениям ушей у меня уже не должно было оставаться. Пришлось открыть глаза. С удивлением я увидел коленопреклоненного убийцу-неудачника, в полном одиночестве сжимающего в руке обломок ножа. "Грязного Гарри" поблизости видно не было. С еще большим удивлением я разглядел его лежащим лицом кверху шагах в пяти дальше по тротуару. И уж совсем я изумился при виде дула помпового ружья, торчащего у меня из-под мышки. Из дула шел дымок, а само ружье дрожащими руками держал Стив Морган. Мы со Стивом так и застыли в этой нелепой позе, напоминающей композицию сильно обкурившегося скульптора, когда к нам подскочил непонятно откуда взявшийся, но явно опоздавший Йорам. Чтобы продемонстрировать свою крутизну, а может, чтобы загладить свой промах, он быстро выполнил три изящных движения, напомнивших мне балетное действо. Вначале он коротким ударом уложил наземь счастливого обладателя сломанного ножа. Вторым движением он изящно выхватил помповуху из рук Стива, а третьим – закатил мне звонкую оплеуху. С последним он мог бы и не торопиться, но все же оплеуха подействовала и я, с криком "какого дьявола?" вывалился наконец из ступора.

Потом было многое… Приехали многочисленные тачки с мигалками, увезли несостоявшегося убийцу, а то что осталось от "Грязного Гарри" соскребли с тротуара и тоже увезли. В палисаднике какие-то сотрудники отпаивали Стива успокаивающим и распрашивали Грегори, который ничего не успел заметить, но очень хотел помочь. На улице Йорам с Клодом долго и истерично ругались, обвиняя друг друга в просчете, а про меня на какое то время забыли. Вообще-то я бы и сам не отказался от успокаивающего, но меня похоже посчитали крутым и ничего не дали. Тогда я поплелся было домой, но был остановлен помирившимися Йорамом и Клодом. На меня они смотрели виновато, но я сказал:

–– Ладно, проехали – потому что не люблю, когда передо мной извиняются.

–– Почему Парфенов пошел на это? – спросил Клод, ни к кому специально не обращаясь.

–– Боюсь, что он слишком хитер для нас и ведет очень сложную игру – предположил Йорам.

–– Надеюсь, что в этом и его слабость – непонятно выразился Клод.

–– Надо будет посоветоваться с Натаном – предложил тот, в ком даже я распознал израильтянина, подтверждая мое предположение, что таинственный Натан принадлежит к той-же шайке. Клод же никак на это замечание не отреагировал. Немного подумав, наверное – о вечном, он предложил послать нас с Наоми в Израиль немедленно, не дожидаясь воскресенья.

–– Разумно – согласился израильтянин – Там они будут в большей безопасности.

Клод не возразил, а я задумался о том, что, парадоксальным образом, более безопасным местом для меня становится постоянно воюющая страна. В любом случае, чего мне хотелось больше всего так это быть как можно дальше от Николая Александровича. Интересно, что за все время разговора, ни один из нас даже не заикнулся о возможности того, что налетчиков интересовал только мой кошелек.

Иерусалим

Октябрь 1973

Ближайший рейс на Тель-Авив отправлялся в полночь и чтобы сэкономить время мы с Наоми заказали два отдельных такси прямо до нью-йоркского аэропорта, благо за все платили федералы. У меня, к счастью, вещи были уже собраны, а вот ей, вероятно пришлось собираться в спешке. Мы договорились встретиться на регистрации, куда я и прибыл задолго до необходимого времени как и полагалось поступать настоящему провинциалу. Но перед стойкой меня отловил вездесущий Клод и отвел для разговора в безликий офис, принадлежащий, надо полагать местному отделению ФБР. Там он начал долго и нудно мне втолковывать что-то совсем бессмысленное, периодически посматривая на часы, пока я не сообразил что он просто тянет время. Единственное вразумительное, что он сказал звучало так:

–– Ты наверное догадываешься, что мисс Берковиц мы тоже охраняли.

При слове "охраняли" он почти незаметно поморщился, наверное вспомнив, как они с Йорамом охраняли меня, и продолжил:

–– Но на нее они не решились давить, и Йорам считает, что это потому, что израильтяне крепче наших. Парфенов, полагаю, того же мнения.

Хрупкая Наоми на первый взгляд не производила впечатления крепкости, но я вспомнил ее атаку на Хамида и задумался. В конце концов Клоду позвонили и он, даже не вешая трубку, нагло заявил:

–– Ты бы поторопился, парень, а то на рейс опоздаешь.

Я помчался обратно, гадая на ходу почему Клоду понадобилось, чтобы я зарегистрировался последним. У стойки регистрации меня ждала нетерпеливо подпрыгивающая Наоми.

Конец ознакомительного фрагмента.