Сачок для ночной бабочки
Шрифт:
«Наше знакомство удачным не назовешь, но думаю, что продолжать злиться не имеет смысла, – решила Яна. – Видимо, Николетта сильно переживает по поводу гибели Пабло».
– Мне очень жалко Барбару и Фабрицио, – первой заговорила Николетта. – Для стариков страшная гибель их сына – ужасный удар.
– Ты словно прочла мои мысли. Я думала о том же, – пригубила горячий кофе Яна.
– У них больше никого нет.
– А ты? Барбара на многое готова ради тебя.
– Они любят меня, и я благодарна им за это, но ведь я им не родная. Единственный сын
– И главное ведь, не знаешь, чем помочь, – вздохнула Яна.
– Я, честно говоря, думала, что ты засадишь моих бедных стариков за то, что они развернули в доме гостиницу, не сообщив об этом, – улыбнулась Николетта.
– Еще чего! Я не способна так поступить, – ответила Яна.
– Зачем ты только приехала… – задумчиво проговорила Николетта.
– В смысле? По-моему, я никому ничего плохого не сделала.
– Кроме меня. Так у меня оставалась надежда обратить на себя внимание Ивана… Всю жизнь о таком мужчине мечтала! – обиженно поджала бледные губы Николетта.
– Я ничего не делала, чтобы заинтересовать Ивана своей особой, – ответила Яна.
– Рассказывай кому-нибудь! Я же видела, что между вами сразу что-то произошло, даже во взглядах. Потом эти ваши прогулки… уединения под землей… и так далее…
– У меня ничего с ним не было, – повторила Яна.
– Иван впервые за долгое время оторвался от своих раскопок и вообще обратил внимание на женщину, – задумчиво проговорила Николетта. – И почему это должна была быть ты?
– А что ты против меня имеешь? – спросила Яна, допивая кофе. – Ведь я не такая уж плохая. Видишь, не тронула твоих приемных родителей.
– Ладно, мир, – согласилась Николетта. – Потому что, если честно, мне всегда казалось, что Ивана я совершенно не интересую. А сейчас его и ты не заинтересуешь, – усмехнулась она, выпуская дым причудливыми колечками.
– Почему?
– Ха! Пока ты отдыхала, он просто завелся! Его так впечатлила ваша находка… Уж не знаю, что вы там, в земле, делали.
– Ничего не делали! Спасали свою жизнь!
– Вот-вот. Он кричал, что открытие той хорошо сохранившейся части города вызовет огромный резонанс в археологических кругах, то есть станет настоящей сенсацией. К какой-то портретной мозаике он уже водил целую экскурсию из желающих. Работает как заведенный. Почти всю технику переместили туда, Иван хочет начать раскопки в том месте и прямо над тем домом.
– Он настоящий трудоголик, – подтвердила Яна.
Мирную беседу женщин нарушил громкий, резкий, хлопающий звук. Яне показалось даже, что ночное небо за окном на мгновение осветилось красноватым светом. Вся посуда на кухне зазвенела, а люстра угрожающе качнулась. Николетта ошарашенно посмотрела на Яну, роняя пепел на стол.
– Что это?!
– Может быть, гроза или землетрясение? – предположила Яна, пожимая плечами.
Похоже, что она потратила весь запас своих нервных клеток за недавнее приключение, едва не стоившее ей
– Яна, это настоящий взрыв! Я знаю! Я уже слышала такие взрывы при работах в горах! – воскликнула Николетта.
– Кому надо заниматься этим ночью? – удивилась Яна.
– Надо разбудить Ивана! – приняла решение Николетта и помчалась в гостевое крыло здания.
Яна поспешила за ней.
Ивана им будить не пришлось – он уже спешил им навстречу. Волосы его были в беспорядке, а на лице читалось недовольное выражение человека, сон которого только что прервали.
– Вы тоже слышали? – обратился он к женщинам.
– Это точно был взрыв! – уверяла Николетта, а Яна только пожала плечами, она не была экспертом по взрывным работам.
Иван с горящими глазами выскочил на улицу и, спотыкаясь о колдобины, побежал за дом. В воздухе висела стена пыли.
– Черт! Кто-то взорвал вход в обнаруженный нами проход!
– Может быть, он сам завалился? Произошел обвал? – спросила Николетта, пытаясь заглянуть поверх его широкого плеча.
– Был взрыв! – четко произнес Иван и, резко развернувшись, пошел обратно в дом. – Я иду вызывать полицию.
– Может, дождемся утра? – спросила Николетта.
– Там бесценные исторические сокровища, а кто-то занимается вредительством и вандализмом! – закричал Иван, и Яна поняла, что его не остановить.
– У нас с Николеттой на момент взрыва алиби, мы обе тешили себя вредными привычками, – сказала Яна. – Поэтому я пойду к себе, не хочу видеть злое, не выспавшееся лицо полицейского.
– Может, ты устроила взрыв с помощью дистанционного управления? – ехидно спросила Николетта, и Яна явственно прочла на ее блеклом лице неприязнь. Никакие посиделки вдвоем не могли истребить в ее донорском сердце ревность.
– Эксперты подскажут, что я устроила, – зевнула Яна. – В таком случае и ты могла быть участницей взрыва. Я имею в виду дистанционно.
– Эрос очень расстроится, – проговорил Иван, растягивая слова и ощущая, будто грязь снова ложится на его недавно помытую кожу ровным, тонким слоем.
– Почему? – спросила Яна.
– Ты не поверишь, но деятельный старик тоже спускался в то помещение, откуда мы вышли, видел сохранившийся портрет гладиатора и тоже, как и я, был потрясен нашим открытием. Там все сохранилось в первозданном виде, словно своеобразный привет от наших предков. И вот теперь непонятный взрыв… Он мог нанести непоправимый урон.
– Я с утра сама зайду к нему и сообщу печальную новость, – пообещала Яна. – Тем более что он мой гость и живет в моем доме, а я еще никак не могу выказать ему свое уважение.
Яна задерживаться не стала и пошла к себе, оставив на улице одиноко стоящих Ивана и Николетту и искренне надеясь, что, когда дымовая завеса рассеется, Ивану хватит ума не лезть в подвал, чтобы проверить степень ущерба его археологического сокровища.
Ей удалось еще недолго поспать, а проснулась она с первыми лучами солнца. С минуту Яна лежала, разглядывая роящиеся в лучах солнца пылинки.