Сад Иеронима Босха
Шрифт:
В этот момент Спирокки вспоминает, что произошло вчера, и ему становится страшно. Он переползает через небритого мужика и вляпывается рукой в чью-то блевотину. Мерзость, думает кардинал. Это тлен и мерзость. Он идёт через комнату, пошатываясь. Ванная открыта. Спирокки заползает туда, включает воду и подставляет под струю изгаженные руки. Он старательно трёт их мылом, но не может отбить этот запах.
На кухне светло. У окна спиной к Спирокки стоит Джереми Л. Смит.
«Посмотри в окно, Спирокки».
Внизу, на асфальтовой дорожке, стоят милицейские автомобили и чёрные «Мерседесы» сопровождения. У подъезда дожидается «Майбах».
«Мы не пропадём, не бойся», — он улыбается, этот самодовольный
Спирокки садится на стул.
«На», — Джереми подаёт ему чашку с какой-то мерзостью. От чашки воняет спиртом. Спирокки пытается оттолкнуть эту отраву.
«Легче будет, точно».
У Джереми не бывает похмелья. Джереми не болеет никогда, потому что он абсолютен. Он велик и всесилен. Он может позволить себе надираться хоть со всеми пьяницами мира. Он протягивает к кардиналу руки, и тяжесть уходит. Спирокки ощущает себя легко. Исчезает даже противный вкус во рту.
«Так лучше?»
Спирокки кивает.
«Русская пьянка ничем не отличается от американской. Только русские пьют водку, а американцы — виски».
Спирокки молчит.
Это странная сцена. Можно сказать, сюрреалистическая. Вы никогда не увидите ничего подобного. Никогда не увидите кардинала в испачканном одеянии, с прилипшими к грязной голове седыми волосами, со слезящимися глазами. На грязной кухоньке, около банки с рассолом.
И вдруг Джереми Л. Смит понимает, что исчерпал свой лимит чудес на единицу времени. Что здесь, в Москве, больше нельзя. Нельзя прыгать с крыш, нельзя исцелять больных. Он и так сделал намного больше, чем следовало. Он разворачивается и направляется к выходу.
«Культурной программы не надо. Обойдусь».
Он молчит до самого конца своего пребывания в этой стране. Он молчит, когда садится в «Майбах». Вслед за ним до машины добирается кардинал и командует: «В отель». Он молчит, когда автомобиль останавливается у отеля. Пока машина едет, в квартире, где не так давно побывали Джереми и Спирокки, происходят события, о которых вы тоже ничего не знаете. Туда заходят два человека в тёмной одежде. У обоих — пистолеты с глушителями. Они методично пускают пулю за пулей в головы лежащих на полу и на кровати. Джереми Л. Смит знает об этой чистке, потому что теперь он знает всё. Нет вещи, которая была бы неизвестна Джереми Л. Смиту. Поэтому, когда раздаётся первый хлопок пистолета, он закрывает глаза. Но самое страшное не в этом. Самое страшное, что, когда Джереми Л. Смит согласился поехать «бухать по-русски» в квартиру к своим новым знакомым, он уже знал, что всё будет именно так. Он уже видел тело тучного Николая на полу в большой комнате, видел труп Игоря с перекошенным лицом, труп Жени с простреленной грудью. Всё это он предвидел. Теперь он едет в машине и скорбит по ним, но ничего не может сделать. Он не может воскресить их, потому что их смерть — ему во благо.
Теперь Джереми Л. Смит получил право идти по трупам. Это право он может использовать в полной мере. Он точно знает все причинно-следственные связи. Он точно знает, к чему приведёт то или иное его действие, но не может стоять на месте. Он не может молчать. Не может смотреть в никуда.
Поэтому он понимает, что теперь у него есть один-единственный путь. Он точно знает, что будет дальше.
Только одно белое пятно смущает Джереми Л. Смита. Это Терренс О'Лири. Джереми никак не может проникнуть в суть этого человека. Он натыкается на чёрную дыру, на пустоту. Он не может ни о чём его спросить: стройные мысли превращаются в месиво, язык заплетается. В конце концов он отбрасывает в сторону мысли об этом. Потому что в тот момент, когда он принял в себя молнию, ему открылась ещё одна вещь. Она осела где-то глубоко внутри него, и только теперь, в машине, по дороге в аэропорт, он сознаёт всю её важность.
Дома его ждёт Уна Ралти, его женщина.
Уна Ралти беременна.
Хочу отдельно обратить внимание на повторения. Многие из них автор приводит намеренно, «вдалбливая» информацию в читателя. Но, например, повторно встречающийся эпизод с ударом автомобиля о столб и размазыванием половины тела пассажира по салону говорит исключительно о бедности фантазии автора и не более того.
Впрочем, не могу не отметить, что события, пересказанные в данной главе, более или менее соответствуют действительности. Многие из них не являются частью официальной хроники и не приведены в учебниках по смитологии. Для меня остаётся загадкой, откуда автор взял информацию об изгнании торговцев из собора Василия Блаженного: мы тщательно вымарали этот некрасивый эпизод (благой, но выглядящий несоответственно образу Мессии) из всех документов. Таким образом, подтверждается личное присутствие автора при вышеуказанных событиях.
Как и во всём предыдущем тексте, в данной главе есть эпизоды, от начала и до конца являющиеся выдумкой. В частности, Джереми Л. Смит никогда не прыгал с Останкинской телебашни. Удар молнии — это одно из чудес Мессии, но прыжка, конечно, не было. Приняв божественное откровение, Джереми Л. Смит спустился вниз на одном из лифтов. Это отражено не только в официальном Житии, но и в архивных записях СМИ того времени.
Не могу не отметить и ещё один момент. В этой главе — я надеюсь, Вы поймёте и простите мне это утверждение — автор неожиданно выглядит убедительным. Логические нестыковки, которых не становится меньше, перестают мешать пониманию и бросаться в глаза. В какой-то мере приходится напрягать внимание для того, чтобы их заметить. Сложно сказать, является ли это следствием привыкания к стилю повествования или постепенным изменением подхода автора.
9. СЫН БОЖИЙ
Стоит начать с того, что у Джереми Л. Смита будет сын. Этого вы тоже ещё не знаете. Вы и не подозреваете, во что превратится религия Джереми Л. Смита, когда на престол взойдёт его наследник. Джереми Л. Смит точно знает, что это будет сын, и тут же начинает придумывать ему имя.
Вообще-то Уна Ралти не может иметь детей. Точнее, не могла. Она же шлюха, не забывайте об этом. У неё было несколько венерических болезней. Сифилиса — не было, повезло. Зато она болела гонореей. Это обильные выделения из влагалища — густые, зеленоватого цвета. И боль, конечно. Ещё у неё была лимфогранулёма. Язвочки округлой формы в области паха. И снова боль. А ещё — мягкий шанкр. Мерзость. Вся эта мерзость была у Уны Ралти — в разное время.
Если вы идёте к шлюхе, вы рискуете подцепить всё это дерьмо. И никакой презерватив вам не поможет, потому что они мерзкие — эти болезни. Чтобы заразиться, не обязательно даже спариваться. Минета вполне достаточно. Или куннилингуса. И всё — на вашем члене появляются эти мелкие красные пакости, эта сыпь. Вы идёте к дерматовенерологу, и он качает головой. Частая смена партнёров? Случайные половые связи? Вы, случаем, не свингер?
Джереми Л. Смит исцелил Уну Ралти в самую первую ночь — ещё раньше, чем воскресил Папу. Только он не знал об этом. И она не знала. Просто у неё вдруг пропали все симптомы, которые беспокоили её раньше. Она не заметила, как всё прошло. Это такая особенность человеческой психологии. Когда ты заболеваешь, это замечаешь сразу. Когда выздоравливаешь — порой не замечаешь вообще.