Сад камней
Шрифт:
– Кирусик! Как хорошо, что ты вернулась!
Кирусик? Нет, это определенно галлюцинация!
– А что, я могла не вернуться? – удивилась Кира. – Ты же знаешь, где я была!
Марина знала и это, и то, чем Кира занимается. На этом и строилась их неприязнь, слишком вялая, чтобы превратиться в настоящую вражду. Марина была убеждена, что уличные художники – это те же воры и проститутки, просто пытающиеся прикрыться за масками людей искусства. Соседка верила, что каждое утро Кира выбрасывает свои картинки в мусорный контейнер, идет на панель и именно там зарабатывает
Сегодня Марина впервые сумела заинтриговать ее.
– Просто обычно ты возвращаешься пораньше, Кирусик, – заискивающе улыбнулась соседка. – Вот я и решила: может, как раз сегодня ты собралась переночевать у кого-то из друзей? Какая ирония была бы – сегодня, из всех дней!
– Да почему ирония-то?
– Так ты не знаешь, дорогая? До тебя не дозвонились?
– Ты прекрасно понимаешь, что до меня не могли дозвониться.
Телефона у Киры не было уже давно, она не видела смысла тратить на это деньги. Конечно, она могла бы позволить себе простенькую трубку, если бы захотела, однако ей это было не нужно.
Все равно не осталось людей, которые хотели бы ей звонить.
– Тебя сегодня очень искали, – загадочно сообщила Марина. – Какие-то люди в дорогих костюмах… Ну вот прямо очень дорогих!
– А ты разбираешься в дорогих костюмах? – не сдержалась Кира.
– Да тут не только в костюмах дело, на них все было дорогое, сразу видно – не менты!
Как и большинство громких ханжей, Марина скрывала в своем прошлом то, в чем теперь пыталась обвинить других. В частности, она не один год проработала проституткой и считала, что именно это давало ей право рассуждать о чужой морали: мол, она была – и исправилась! С тех пор Марина терпеть не могла полицейских и испытывала благоговейный трепет перед богатыми людьми.
Кира трепета не чувствовала, но и как это понимать – не знала. Как она ни старалась, она не могла вспомнить никаких «людей в дорогих костюмах», которые стали бы ее разыскивать. Она сейчас на мели – но она никому ничего не должна!
Под байкой сонно зашевелился щенок, словно напоминая, что разговор с соседкой лучше сократить.
– Чего они хотели?
Марина сделала глубокий вдох, за которым последовала долгая пауза – которой, пожалуй, полагалось быть театральной, но получилась она уж очень раздражающей.
– Быстрее! – поторопила Кира.
Соседка ухнула, как лопнувший воздушный шарик, ей наверняка хотелось объявить что-то очень торжественно. Теперь же пришлось отвечать быстро и обиженно:
– Зря ноешь! Ты теперь богата, по ходу. Они искали тебя, чтобы сообщить, что тебе досталось огромное наследство!
Две недели назад.
Хрустальный бокал с жалобным звоном ударился о стену и осыпался на пол сотнями искристых осколков. От этого должно было стать легче, а стало только хуже. Злость переполняла Антона, ему хотелось выпустить ее хоть как-то, пока она не сожгла его изнутри. Разбить что-нибудь, а лучше – начать драку и бить, бить, чувствуя, как горячая кровь покрывает ссаженные костяшки пальцев. Да, это всегда помогало!
Но тут бить было некого. Рядом с ним остался только Виктор, которого Антон в глубине души побаивался. Пришлось довольствоваться бокалами, но радости от этого было немного.
Виктор наблюдал за ним со снисходительным спокойствием взрослого, вынужденного следить за избалованным ребенком.
– Закончил? – сухо поинтересовался он. – А теперь сядь и угомонись.
Но угомониться не получалось. Память злыми осами атаковали образы, от которых Антон не отказался бы укрыться. Заводы и магазины. Контракты. Дома. Спортивные автомобили. Банковские счета. Драгоценности и деньги, все эти деньги… Богатство, которое должно было принадлежать ему, только что пролетело мимо!
– Проклятый старик! – простонал Антон. – Надеюсь, он сейчас горит в аду!
– Ты веришь в ад?
– Ради такого готов поверить!
– Уймись, сказал же! – нахмурился Виктор. – Еще не все потеряно.
– Думаешь, удастся признать его невменяемым?
– Вряд ли, этот кретин подготовился ко всему, завещание составлено очень грамотно, да и адвокат его настроен решительно – они были приятелями. Но мы еще поборемся!
– С кем, с мертвецом?!
– С законом. Выход должен быть!
Виктор старался казаться уверенным, решительным даже. Однако Антон чувствовал: он и сам не слишком верит в возможности закона. Даже если победа достижима, она отнимет у них немало денег, сил и времени.
Если она достижима. А если нет? Что делать тогда?
Это была черная мысль, страшная, способная погасить злость в его душе. Антон устало опустился на диван и подпер голову руками.
– Он что, все переписал на нее? – глухо спросил он. – Вот буквально все?
– Нет. Вроде бы, оставил несколько банковских счетов – Наде, своей жене и Соньке твоей.
Но если мы говорим про бизнес, то да – все, что принадлежало ему.
– А ему принадлежало все!
Он знал, что старик попытается провернуть нечто подобное, но понадеялся, что у него наглости не хватит. Да конечно! Стоило ли ожидать смирения от умирающего?
Чуть успокоившись, Антон снова посмотрел на Виктора. Он знал, что один с этим бардаком не справится, а вместе… Вместе у них еще был шанс.
– Так что это за девка, как там ее…
– Кира Лисова, – подсказал Виктор. – О ней мало что известно.
– Кто она вообще ему?
– В том-то и дело, что никто. Ее никогда не видели в его окружении, и раньше он не упоминал это имя. Я тебе больше скажу, даже его адвокат, шавка эта старая, похоже, не знает, кто она такая и где ее искать.
Просто замечательно, вполне в духе этого старого пердуна! Он так хотел сделать гадость Антону и остальным, что переписал все имущество на какую-то подзаборную шалаву!
– Может, это его любовница какая? – предположил Антон.
– Не было у него любовниц. Это еще перепроверят, но пока мои люди сходятся в одном: он ни с кем не встречался. По крайней мере, регулярно.