Сад радостей земных
Шрифт:
Джуд приехал около одиннадцати, когда Клара была в саду. Она узнала подъезжающую машину по звуку. Джуд вышел из-за дома, руки в карманы, и улыбнулся ей. Клара выпрямилась, заслонила глаза рукой от солнца, и они поздоровались. Выходя в сад, она надела зеленую шляпу из жесткой соломки, чтобы волосы не выгорали на солнце.
— Он сегодня выехал спозаранку, — сказал Джуд (это не прозвучало вопросом) и дружески, но чуть беспокойно ей улыбнулся.
Он так часто улыбался, что от глаз лучами разбегались морщинки. Высокий, движения какие-то развинченные, и нисколько он не похож на Ревира. Ему можно сказать что угодно, с него, кажется, все как с гуся вода, а вот Ревир, наверно, всякое случайное слово
Они уселись на белых садовых стульях под бархатным дубом, и Клара налила Джуду апельсинового соку. Он принялся болтать. За разговором она все прислушивалась к далеким выстрелам и старалась при этом не морщить лоб: на лбу иногда заметны тоненькие черточки, настанет день, когда их уже не замажешь кольдкремом. Джуд сидел на своем стуле так, будто ему никуда больше не надо идти и некуда возвращаться. Ноги вытянул, длинные руки свесились низко-низко, пальцы лениво перебирают траву.
— У вас волосы отросли, вам идет, когда длинные, — сказала Клара наполовину шутя, наполовину всерьез.
Услыхав это, он откинул волосы со лба. Она всегда немножко поддразнивала Джуда, с ним приятно, а беспокоиться не о чем: смотрит он на нее с восхищением, и притом никогда ничего такого себе не позволит… — Как ваша малышка? — спросила она и тут же подумала о своем малыше, он стал уже не такой маленький. — Когда вы ее к нам привезете? Я люблю маленьких девочек… вот теперь у меня будет дочка.
И она положила руку на живот. Джуд отвел глаза, удивительно, какой он деликатный. И стал рассказывать что-то про Дебору, свою дочку. Этой Деборе пять лет. Клару чужие дети не очень-то занимали. Как-то в них не верилось. И она слушала вполуха, склонив голову в сторону Джуда. Лениво оглядела свои ноги, вытянутые на солнце, заметила, что и Джуд, будто ненароком, смущенно на них поглядывает. Оба замолчали. Клара вздохнула. Потом Джуд снова заговорил, на этот раз о своих заботах. Ревир, мол, его упрекает, что он медлительный, ленивый, чересчур добрый, — а как же ему быть? Все это было как-то связано с делами фирмы и Клару ничуть не трогало. Потом он спросил про новую веранду, и она сразу оживилась.
— Кларк мне ее построит. Я уже все придумала. Теперь мой муж один — полный хозяин всему лесному складу, и я могу взять всего, сколько захочу…
— Очень удобно!
— Кларк любит мне помогать. Он славный мальчик. Ну вот, а после этого мы заведем бассейн для плаванья.
Джуд одобрительно покивал.
— Они все ходят купаться на пруд, — продолжала Клара. — А там змеи, пиявки и полно всякого мусора. Барахло, а не пруд. Еще поранит кто ногу и заболеет столбняком, ведь бывает же так. Бассейн куда лучше.
— Да, наверно.
Клара помолчала минуту. Потом сказала:
— Кречет пошел на охоту.
— На охоту?
— Да. Я так думаю, мальчику охотиться полезно.
Джуд пожал плечами:
— Не знаю. Никогда не любил это занятие.
— Вон как?
— А что хорошего? Стрелять кроликов, птиц… чего ради? — Он посмотрел на Клару без улыбки. — Я не любитель крови. Пускай звери и птицы живут, жизнь и без того штука непрочная…
Клара призадумалась. Потом спросила:
— Кречет иногда с вами разговаривает, верно? Он ничего не говорил про охоту? Или про… про еду?
— То есть?
— Один раз он мне стал толковать, почему он не любит есть, а я над ним посмеялась. Не надо было мне смеяться, — медленно сказала Клара. — Он сказал, когда объедаешь цыплячью косточку, видно, как цыпленок устроен. И после этого уже не можешь его есть. Что-то вроде этого. — Она посмотрела на Джуда, глаза ее сузились. — По-вашему, в этом есть смысл?
— Возможно.
— Вы понимаете, про что он говорил?
— Да, пожалуй.
— А я не понимаю, — сказала Клара. И прислушалась, показалось, что опять послышался выстрел. Нет, все тихо. — Не понимаю я, когда он так разговаривает, будто чокнутый какой-то. Не хватало еще, чтоб он рехнулся. Кречет смекалистый, это и учитель говорит. Он поумней Джонатана, а ведь Джонатану уже пятнадцать. Раньше Джонатан все лазил на чердак читать книжки, а теперь Кречет. Очень он любит читать. Пускай читает, это хорошо, — мечтательно продолжала Клара, потянулась и ни с того ни с сего пощекотала травинкой руку Джуда выше локтя. Просто захотелось его потрогать, даже не то чтобы именно его, а так, кого-нибудь. — Пускай читает, только он от этого делается больно тихий. Может, он все время думает? Мне надо бы знать, про что он думает… может, про то, как он родился и как я тогда жила…
— Он очень умный мальчик.
— А все-таки что это значит? — резко сказала Клара. — Я хочу знать, о чем он думает. Когда он был маленький, было по-другому, он мне все говорил. А теперь ему десять, совсем это немного, он еще ребенок — и все равно почти ничего мне не рассказывает, а я не спрашиваю, я не такая дура. От детей силком ничего не добьешься. Он меня любит, я знаю, а про что думает, все равно не разберешь. Мне надо знать, что он думает.
— Почему вы так беспокоитесь?
— Потому что… не хочу я, чтоб он вспоминал всякое…
Клара отшвырнула травинку. Джуд закурил, предложил и ей сигарету. Нетрудно догадаться, он думает, речь о том, как она жила одна, на содержании у Ревира; а у нее на уме Лаури.
— Мне надо понимать, что он говорит, — сказала она. — Не хочу я быть просто дурой-бабой, просто мама шей. Они тут всегда потешались над Эстер, что она туго соображает. Жди, пока до нее дойдет. Ну а я так не хочу! Мальчишка он сметливый, столько всего читает… Вон там, под стулом, книжка, это он читает. Я ее взяла, хочу тоже поглядеть.
— Что за книжка?
Клара немного смутилась:
— Не помню, как называется.
Джуд перегнулся, подобрал с земли книгу.
— «Естественная история. Рассказы о животных». Что ж, похоже, хорошая книжка.
— Я ж говорю, он животных любит. Один раз нарисовал оленя. Ну и вот, он говорит, что не хочет их стрелять, а разве нельзя иногда рисовать, а иногда застрелить? Муж говорит, охота самим оленям на пользу, не то они перемрут с голоду. Может, и с кроликами так, и с фазанами? От кроликов один вред… Только с чего Кречет взял, что мясо есть не годится? Мне надо знать, к чему он это говорит.
— Спросите его еще раз.
— Так ведь я тогда посмеялась — ты, говорю, чокнутый… Я мужу не сказала, что мальчонка такое говорит.
Ему бы это не понравилось.
— Кристофер до сих пор его боится?
— Он не боится, — отрезала Клара.
— Я хочу сказать…
— Нет, не боится.
Оба опять замолчали. Клара поглядела на Джуда и чуть погодя улыбнулась; опять одолевала лень, хотелось верить, что все обойдется, люди — даже дети — какие есть, такие и останутся, и ничего такого не бывает, чтоб непременно надо было расспрашивать, что случилось да когда случилось. Обрызганный солнечными бликами, Джуд кажется не таким уж некрасивым, просто он размазня, его старят и уродуют больше не годы, а характер, не в меру он добрый и слишком много размышляет. Хорошо бы охватить руками его шею, дать себя в подарок, приятно дарить себя какому угодно мужчине — не ради чего-нибудь, а просто так, приятно доставить удовольствие, кого-то порадовать.