Сад Сулдрун
Шрифт:
Кафрилхиот проорал ругательство и вызывающе взмахнул руками. В ответ две катапульты выстрелили одновременно; два валуна со свистом взвились высоко в небо, достигли высшей точки дуги и устремились вниз, прямо на крышу. Первый убил двух лучников и сломал крышу; второй ударил в десяти футах от герцога, пробил крышу и ударился о пол высокой гостиной. Оставшиеся в живых лучники побежали по лестнице вниз, Карфилхиот за ними.
Около часа валуны ударяли по крыше башни; они уничтожили зубчатое ограждение, изрешетили крышу и сломали балки перекрытия, которые теперь
Инженеры изменили прицел и начали ломать стены башни. Стало ясно, что не больше, чем через несколько дней, одни баллисты с Так-Тора снесут Тинзин-Фираль до основания.
Карфилхиот помчался к раме в мастерской и на этот раз сумел связаться с Тамурелло.
— Армия при помощи огромных машин атакует меня с окружающих высот; помоги мне или я погибну!
— Очень хорошо, — тяжелым голосом сказал Тамурелоло. — Я сделаю то, что должно быть сделано.
Аилл стоял том же месте на Так-Торе, где стоял раньше, в предыдущей эпохе своей жизни. Он смотрел, как камни перелетают через пропасть и пробивают бреши в стенах Тинзин-Фираля.
— Война окончена, — сказал он Шимтоду. — Ему некуда идти. Мы разрушаем его замок, камень за камнем. Пришло время для новых переговоров.
— Дай ему еще час. Я чувствую его настроение. Это ярость, но еще не отчаяние.
По небу пролетела темная тень, зацепилась за вершину Так-Тора и с негромким хлопком взорвалась. Тамурелло, на голову выше обычного человека, стоял прямо напротив них. На нем было одеяние из блестящих черных чешуек и серебряный шлем в форме рыбьей головы. Из-под черных бровей сверкали странные глаза: белые кольца окружали черные зрачки.
Он стоял на шаре мерцающей силы, который, уменьшаясь, опустил его на землю. Тамурелло посмотрел на Аилла, перевел взгляд на Шимрода, потом обратно на Аилла.
— Когда мы встретились в Фароли, я не сумел распознать твой высокий сан.
— В то время я еще не был королем.
— А сейчас ты протянул свои владения вплоть до Южного Ульфланда.
— Страна стала моей благодаря праву наследования и силе завоевания. Оба фактора вполне легитимны.
Тамурелло сделал знак рукой.
— Сэр Фауд Карфилхиот справедливо правит в мирной Долине Эвандер. Завоевывай где-нибудь в другом месте, но здесь сдержи свою руку. Карфилхиот мой друг и союзник. Отзови свои армии, или мне придется использовать против тебя свою магию.
— Прекрати, прежде чем ты навлечешь на себя неприятности, — вмешался Шимрод. — Я — Шимрод. Достаточно мне выговорить одно слово, и здесь появится Мурген. Мне было запрещено это делать, если ты не вмешаешься прямо. Но, поскольку ты это сделал, я призываю Мургена.
Вершину горы осветила вспышка синего пламени, из которого вышел Мурген.
— Тамурелло, ты нарушаешь мой эдикт.
— Я защищаю дорогого мне человека.
— В этом случае ты мог не поступать так; ты ввязался в опасную игру, и сейчас я дрожу от желания уничтожить тебя.
Из глаз Тамурелло, казалось, хлынул черный свет, и он шагнул вперед.
— Неужели
Мурген, казалось, улыбнулся.
— Вначале я использую Порчу Фалакса, потом Капюшон плоти Мискуса и закончу Воплями Тотнесса. Подумай, а потом уйди своим путем и будь благодарен мне за сдержанность.
— А что с Шимродом? Он — твое создание.
— Уже нет. В любом случае ты оскорбил его. И у него есть право восстановить равновесие. Ты не совершил явного преступления, и вот твое наказание: возвращайся в Фароли и, под страхом смерти, не смей выходить из него в течении пяти лет.
Тамурелло дико взмахнул руками и исчез в вихре дыма, который превратился в темную тень, быстро уплывшую на восток.
Аилл повернулся к Мургену.
— Вы можете помочь нам еще чем нибудь? Я бы не хотел рисковать жизнями честных людей и, тем более, собственного сына.
— Твои желания делают тебе честь. Но я связан своим эдиктом. Как и Тамурелло, я не могу помогать даже тем, кого люблю. Я иду по узкой тропинке, и меня судит дюжина глаз. — Он положил руку на голову Шимрода. — Ты стал совсем другим.
— С одной стороны я шарлатан, доктор Фиделиус, а с другой — маг, Шимрод.
Мурген, улыбаясь, отступил назад. Синее пламя, в котором он появился, опять вспыхнуло и поглотило его; он исчез. На земле, там, где он стоял, остался маленький предмет. Шимрод поднял его.
— Что это? — спросил Аилл.
— Катушка, на которую намотана тонкая бечева.
— Для чего?
Шимрод попробовал веревку.
— Очень прочная.
Карфилхиот стоял в мастерской, сотрясавшейся от ударов валунов, падавших с неба. Круглая рама изменилась и стала морщинистым лицом Тамурелло, перекошенным от возбуждения.
— Фауд, мне помешали; я не в силах помочь тебе.
— Но они уничтожают мой замок! И вскоре разорвут меня на клочки.
В воздухе повисло молчание Тамурелло, более тяжелое, чем слова.
Спустя мгновение Карфилхиот заговорил задыхающимся голосом, негромким и переполненным эмоциями.
— Такая тяжелая утрата, как моя смерть — разве она безразлична тебе, который так часто клялся мне в любви? Я не могу в это поверить!
— Нет, не безразлична, но любовь не может двигать горы. Я сделаю все, что возможно, и даже больше. Так что приготовься! Я перенесу тебя в Фароли.
— А мой чудесный замок? — жалобным голосом выкрикнул Карфилхиот. Я никогда не оставлю его! Ты должен прогнать их!
Тамурелло печально вздохнул.
— Лететь или сдаться, что ты выбираешь?
— Ни то, ни другое! Во имя нашей любви, помоги мне!
— Лучше всего тебе сдаться прямо сейчас, — сказал Тамурелло деловым голосом. — Чем больший урон ты нанесешь им, тем тяжелее будет твоя судьба.
Потом его лицо втянулось в серую пленку, которая со щелчком вырвалась из рамы и исчезла, оставив пустую буковую панель. Карфилхиот выругался и швырнул раму на пол.