Сад святой Нины

Сабинин Михаил Павлович

Авраам, получив послание Моисея, немедленно призвал к себе бывшего местоблюстителя и подробно расспросил обо всех делах цуртагского беглеца. Вартан не преминул оклеветать предстоятеля Иверской Церкви и выставить Моисея страждующим за истину вероучения, подтвердив все это письменными документами: представил послание умершего католикоса к Кириону по поводу епископа Киса, затем послание цуртагца к нему, Вартану, где Моисей описывал свое положение в изгнании; одним словом, подробно передал обо всем случившемся с цуртагцем при умершем Моисее. Авраам на это посмотрел серьезно и увидел, что дело очень затянулось, что обойти его как-нибудь нельзя; но, для успешного действия, пожелал познакомиться с ним поближе.

Для этого наскоро отправил к Моисею ответную грамоту с приказанием явиться к нему к следующей к тому времени Пасхе, без замедления и отговорок, для ближайшего ознакомления с делом, что он, Авраам, возлагает надежду на содействие сатрапа, с помощью которого думал возвести беглеца на Цуртагскую кафедру.

«Епископу, господину Моисею,

другу святых, — пишет Авраам, — от Авраама, католикоса против его желания, поклон во имя Господа. Я видел поздравительное письмо вашего священства, исполненное благодарения Богу за Его милости, оказанные мне, ибо это только благодаря великой милости Бога, нашей слабости и, можно сказать, нашей недостаточности предоставлено право давать всем прощение и милость и уделить часть этого права вам ¹⁶⁹. Что касается того, что я должен нести опасное бремя, о котором я даже не помышлял, то я не знаю, как я мог принять его и подчиниться единодушному избранию народа — это следствие Божественного снисхождения и ваших св. молитв. Поэтому прошу вас, ваше священство, молить непрестанно Бога дать мне силу исполнить Его благия желания и прославить Его провидение в моей земле, так же как в Иверии и в Албании, возвысить истинную веру Христову при посредстве нашего ничтожества и благословлять меня, благодаря вашему священству. Не откажите прийти сюда к Пасхе, ибо это будет великая радость для народа и причина прогресса для настоящего дела, для Кириона и для Иверии. Я постараюсь, пока еще господин Сумбат здесь, привести это дело как-нибудь к хорошему концу, при помощи моих повелений и писем, милостью нашего Господа Иисуса Христа. Будьте здоровы».

Моисей, получив приказание католикоса, поневоле ¹⁷⁰должен был уступить его желанию и явиться без всякого промедления. Впутав таким образом в эту страшную катастрофу лиц, не имеющих никакого желания к словопрениям о вере, Моисей был доволен тем обстоятельством, что ему ловко удается быть под покровительством предстоятеля Церкви персидской Армении и самого сатрапа, имевшего большое влияние на персидскую политику того времени.

Моисей, собравшись в Двин из Иоанн- Ванк, прибыл к католикосу Аврааму. Авраам, зная запутанное дело Моисея, как первосвятитель Церкви, хорошо понимал законность поведения Кириона Иверского и неправомочность своего вмешательства в чужие дела, но несмотря на это, вмешался все-таки в права соседнего епископа, желая завязать с этим последним дело относительно нового вероучения с целью подавления Православия Грузинской Церкви и введения в нее, подобно Армении, монофизитства.

Принимая к себе правильно низложенного епископа, тем уже ясно давал понять католикосу Иверии, что становится с ним во враждебные отношения и, при случае, не прочь с помощью сатрапа и персидских властей низложить его самого с кафедры. Оказывая явное покровительство беглецу, думал смягчить крутой нрав Кириона и принудить его возвратить отнятую кафедру у цуртагца.

Это была хитрая ловушка партии Вартана- Кертога и самого Авраама, в которую думали впутать как предстоятеля Иверской Церкви, так и его паству. Авраам рад был долгожданному случаю завязать хоть какие-нибудь отношения с Иверской Церковью и затем уже начать дело относительно нового учения. Как он, так и сама партия бывшего местоблюстителя для подобного бесчестного дела использовали несчастного Моисея Цуртагского, занимавшего прежде епархию между двумя католикосствами и зависящего более всего от иверского католикоса. Моисей в начатом деле стал играть самую пассивную роль; личность его сделалась теперь точкой соприкосновения двух вероисповеданий — православно-грузинского и монофизитско-армянского.

Личностью Моисея положена была граница монофизитскому движению с юга на север, хотя до того времени и шла ровная борьба между православными членами обеих Церквей — Армянской и Грузинской — с монофизитским движением с юга, в которой не принимали пока особенного участия предстоятели обеих Церквей. Но когда один из предстоятелей прежде бывшей Православной Церкви, — разумею Армянской, по своей необразованности, а более всего по кичливости, уступил влиянию противников апостольского учения, то пожелал привести к тому же и предстоятеля православной Грузии.

«Авраам начал размышлять, — говорит Охтанес, — каким образом присоединить ему Кириона и его сторону, каким образом восторжествовать ему над этой надменной личностью». Не находя удобного случая завязать по этому поводу какие-нибудь серьезные сношения с предстоятелем Грузинской Церкви, предстоятель Армянской Церкви схватился обеими руками за повод, дающий ему возможность и удобнейший случай начать дело. Поэтому весьма понятно, с какой готовностью католикос армянский предложил свои услуги областному епископу, законно лишенному своей кафедры. Разве не знал армянский католикос, что принимая под свое покровительство епископа, законно лишенного кафедры предстоятелем своей Церкви, он тем отступает от законных правил и обычаев Церкви; разве не знал он, что входя по этому делу в отношения с католикосом изгнанного епископа, он не имел на то никаких прав ? Он хорошо знал это и глубоко был убежден в неуместности вмешательства в дело, не касающееся его. Но несмотря на это нарушил церковный порядок и вмешался в дела соседнего независимого епископа, что прямо воспрещалось правилами первых трех Вселенских Соборов и церковной практикой вообще.

Зная все это, он искал повод к началу той длинной и бесконечной неурядицы и борьбы, которая длится от католикоса Авраама до наших дней между Церквами Грузинской и Армянской.

Авраам, человек весьма горячий, энергично взявшийся не за свое дело, не дождавшись приезда цуртагского

беглеца, под сильным влиянием на него Вартана-Кертога и других единомысленных с ним епископов и вартабиедов, написал Кириону довольно пространное нижеследующее послание и послал его через известного епископа Петра и некоторых других знатных особ.

«Вам, отец Кирион, другу святых, католи¬косу иверскому и вашим викарным епископам от имени католикоса Авраама и моих епископов шлю привет в Боге. Мой уважаемый архиерей

Моисей недавно осуждал вас письменно за то, что вы исповедуете веру Халкидонскую с некоторыми людьми, и вы письменно и посредством вашего посланного дали обет не отделяться от веры и причастия нашей страны. До меня же дошли горькие и печальные новости: церковь цуртагская хранила единство веры и прочные отношения гостеприимства между двумя странами, так что наши нужды материальные и наши духовные отношения находили себе удовлетворение, и отсюда с радостью шли в Мцхет к кресту ¹⁷¹, а оттуда в святую патриаршую Церковь в Эчмиадзин. Теперь епископ цуртагской церкви изгнан. Зачем приказываете исполнять исповедание веры Церкви Греческой, между тем как запрещаете и отвергаете службу на языке отечественном, установленную св. Шушаникой ¹⁷². Подобные действия с вашей стороны показались мне непомерными. Конечно, в царствование царя царей Кабада было строгое исследование веры нашей страны и страны греков, признававших Собор Халкидонский и послание Льва ¹⁷³. Монахи, князья нашей и вашей страны, покинули вероисповедание греков, и акт, написанный после их отпадения, хранится до сих пор у нас ¹⁷⁴. Вы не должны устанавливать теперь разъединения между нашими странами, удалять их от взаимной дружбы и мешать их дружеским материальным отношениям, ни их духовному единению, чтобы никто не перестал приходить отсюда молиться и поклоняться вашему св. кресту, а оттуда к католикосству ¹⁷⁵. Если бы какой-нибудь военачальник был причиной подобного несогласия и распрей, то вы должны были прекратить их и кроткими путями восстановить мир, если же, напротив того, вы сами причиняете подобные несогласия между двумя странами, кто же будет в состоянии перенести подобное горе? Мы хотели прислать вам епископов и монахов ^176,дабы вы узнали о скверных влияниях халкидонской ереси и послания Льва, а также и о гнусной религии и нечестивых поступках этих людей, которые, проникнув в нашу страну, заставили Моисея, друга святых, быть изгнанным. Но в настоящую минуту мы сочли надлежащим и кстати потребовать от вас письменный ответ через посредничество вашего епископа Петроса и ваших высокоуважаемых дворян, так как некоторые вещи возбудили наше недоверие. Поистине, как можно искать согласия с чужеземным государством, когда сами подданные царя царей, и изгонять туземцев? Это было бы крайне прискорбно. Да хранит вас Бог. Да будет ваш письменный ответ и ваши приветствия согласны с волею Господа Бога, Который есть источник всякого согласия и мира».

Кирион, получив это послание, сейчас же понял смысл его и то, что оно ведет к дальнейшему разъяснению затянутого дела. Из приличия и вежливости и дабы не остаться безответным и тем не дать врагам повода к сильнейшему нареканию, написал и отправил к Аврааму через его же послов ответное послание, в котором коротко излагал все дело цуртагской церкви и сухим приветствием желал навсегда отделаться от навязчивых и незванных учителей, вмешивающихся не в свои дела.

«Вам, ваше преподобие отец Авраам, другу святых, католикосу армянскому, и всем вашим викарным епископам от имени Кириона, католикоса иверского, нижайший поклон и дружеское приветствие и еще от всех моих викарных епископов нижайший вам поклон и благословение святого Креста.

Я был очень обрадован письмом, которое адресовано на мое имя, и прославлял Бога за то, что ваше преподобие были почтены унаследовать св. престол высокочтимого св. Григория, и за приветствие, присланное мне вами. Относительно того, что вы пишете, «что пред сим наш епископ Моисей убеждал вас не соединяться с людьми, отвергнутыми законом», мне он писал по поводу Киса, но не о догматах. И так я с моими епископами и со знатью страны обдумал и решил не отталкивать тех, которые приходят к раскаянию и сознанию своих ересей относительно веры. Узнав о том, что они снова возвращались к разврату своего ожесточения, мы всегда предавали их проклятию и отлучали их от Церкви, так что теперь никто не может дать им спасения. Относительно же того, что вы пишете о духовном согласии и о материальных дружеских отношениях для церкви цуртагской, согласие это царствует между двумя этими странами. Теперь же: епископ был изгнан в уважение Православию, и литургия на отечественном языке была приостановлена, но ныне литургия не приостановлена, а иверский епископ с свойственным ему умом иверийца отправляет литургию на двух языках. Что же касается изгнанного Цуртагского епископа, то его действия покажут, следовал ли он Православию или другим путям. Я его не изгонял, но пригласил его приехать к себе, чтобы усовестить его. Он же покинул свою церковь и удалился потихоньку ночью. Относительно же веры Собора и послания Льва и далее, что царь царей сносится с иностранцами и отталкивает туземцев, то наши и ваши отцы были под игом его и следовали вере Иерусалима, как и мы с вами. Царь царей, повелитель греческих и арминских стран, и эти две страны не составляют, как вы говорите, двух государств. Да прославит Бог императора, как прославил меня самого. Что же касается того, что вы имели наставить нас, то пришлите их, если хотите, пусть приедут. Я должен буду уехать помолиться во св. церкви и принять ваше благословение или прислать вам одного из моих учеников, который привезет мне поклон вашего преподобия: но неблагоприятные обстоятельства и бедствия страны помешали нам в этом. Да хранит вас Божественный Христос, ваше преподобие».