Сад теней
Шрифт:
Затем я услышала тихий стук костяшек пальцев в дверь.
— Кто там? — отозвалась я, стараясь казаться веселой и жизнерадостной.
Но, увы, голос мой дрожал и трепетал.
— Доброе утро, миссис Фоксворт. Надеюсь, вы спали хорошо.
Это была миссис Штэйнер. И прежде чем я смогла что-либо ответить, она широко распахнула дверь и уже стояла в дверях, разглядывая меня. Улыбка разочарования скользнула по ее губам.
— Мистер Фоксворт уже встал? — быстро спросила я.
— О, да, мадам. Не так давно. Он уже ушел.
Я уставилась на нее, ничего не понимая. Ушел? Мне пришлось подавить
Я почувствовала себя званым гостем, а не обвенчанной супругой. Почувствовали ли это слуги? Может быть, поэтому у миссис Штэйнер был такой холодный, осуждающий взгляд на лице?
— Мистер Фоксворт не оставил мне никакой записки? — спросила я, но тут же осеклась, поскольку не стоило, вероятно, опускаться до того, чтобы расспрашивать слуг о моем муже.
Самое малое, что он мог сделать — это оставить мне записку и предусмотрительно положить ее на мою кровать. Это хотя бы согрело меня. В этой же комнате был только холод. Огонь камина потух, а с ним — мои надежды и мечты. В сердце моем осталась лишь холодная зола. Вчера еще в нем теплилась надежда. Сегодня его засыпало пеплом. Но мои слуги должны были почувствовать лишь мою силу и компетентность.
Слегка поклонившись, миссис Штэйнер ответила.
— Нет, мадам, он не оставил никакой записки. Вам принести завтрак наверх?
— Нет, я оденусь и вскоре спущусь вниз.
— Очень хорошо. Разжечь камин? — спросила миссис Штэйнер.
— Не нужно. Меня все вполне устраивает. Я не балую себя утром.
— Как вам будет угодно. Вам приготовить что-нибудь специально на завтрак, миссис Фоксворт?
— А что ел муж?
— У мистера всегда очень легкий завтрак утром.
— И у меня тоже, — ответила я.
Миссис Штэйнер поклонилась и быстро вышла.
Это, конечно, было неправдой. Иногда утром я просыпалась голодная и поглощала все в мгновение ока. Но в это утро есть не хотелось. Нет, конечно же, нет. Я чувствовала себя опустошенной, и было настроение тотчас все переменить и улучшить в доме.
Что-то здесь было не так, чертовски не так. Отец всегда твердил, что если что-то не ладится, то должна быть причина. А причина была, как правило, скрыта. И если кому-то хотелось докопаться до истины, то следовало найти причину. «Но помни, Оливия, — предупреждал он меня, — когда ты блуждаешь впотьмах в поисках истины, ты будешь сталкиваться с явлениями более ужасными и тягостными, чем ты могла бы себе вообразить». Но я была сильной женщиной — такой меня воспитали. Малькольм Фоксворт был моим мужем, и мне предстояло понять, почему он пренебрег мною в нашу первую брачную ночь. Я не могла допустить, чтобы мой ум уступил место разочарованию. Я так долго ждала утренних поцелуев, которые положены были мне по праву, жарких объятий, признаний в любви и верности, произнесенных шепотом, что не собиралась от этого легко отказываться.
Когда я встала и увидела себя в зеркале в обнажающей ночной сорочке, которая должна была доставить удовольствие Малькольму, то почувствовала приступ сильного раздражения, хотя рядом никого и не было. Казалось, будто я нарядилась
Никогда мне не забыть того первого утра, когда я спустилась вниз по этой лестнице, что вела в гостиную. Стоя на верхней ступеньке, я разглядывала огромную залу и чувствовала в душе чудовищную пустоту. Судьба бросила мне вызов — превратить эту пустоту в уютный дом, вызов, на который я сумею ответить.
Когда я спускалась по лестнице, то почувствовала себя королевой. Миссис Штэйнер пригласила миссис Уилсон, повара, Олсена, садовника и Лукаса, шофера, выразить мне свое почтение. Слуги ожидали меня внизу, с беспокойством и одновременно с интересом ожидая встречи с новой хозяйкой. Разумеется, я произвела на всех должное впечатление в это утро. Очевидно, что и Лукас, и миссис Штэйнер уже описали новую хозяйку остальным слугам. Однако, никто из них и представить не мог, что Малькольм приведет в дом такую высокую невесту. С заколотыми волосами, широкоплечая и стройная, я, наверно, казалась им королевой амазонок, спускающейся с небес. Я увидела в их глазах как страх, так и живой интерес.
— Доброе утро, — коротко поприветствовала я их. — Не надейтесь, что я всегда буду подниматься так поздно. Вероятно, миссис Штэйнер уже объяснила вам, что мы прибыли далеко за полночь. Будьте любезны, представьте нас, миссис Штэйнер, — последовал приказ.
Вероятно, это следовало бы сделать Малькольму, будь он здесь. Конечно, слуги заметили, как я была раздосадована этим.
— Это — миссис Уилсон, повар.
— Добро пожаловать, миссис Фоксворт, — приветствовала она.
В отличие от миссис Штэйнер, миссис Уилсон была женщиной крупного телосложения, пяти футов десяти дюймов росту. В ее рыжих волосах пробивалась седина, а глаза ее были карими и пытливыми. В глазах ее была понимающая улыбка и, вероятно, она считала, что я полностью соответствовала ее ожиданиям. По словам миссис Штэйнер, миссис Уилсон знала Малькольма всю жизнь и вполне могла предвидеть, какую жену он приведет в дом.
— Это — Олсен, садовник, — сказала миссис Штэйнер.
Олсен шагнул вперед, держа в руках шляпу. Он был довольно неуклюжий, с короткой и жилистой шеей, сложением своим он был похож на быка. Пальцы у него были толстые и сильные, а руки — короткие, но тяжелые. Однако, на мой взгляд, во взгляде его было что-то детское. Хотя черты лица были крупными, в глазах у него была мягкость. Всем своим взглядом он напоминал школьника, которого отчитал учитель.
— Д… доброе утро, миссис Фоксворт, — сказал он. Он заметно заикался, и поэтому взор его был направлен вниз.
— Доброе утро. — Я повернулась к миссис Штэйнер. — Сейчас я буду завтракать. Затем я осмотрю дом и парк. Можете продолжить работу, а если вы понадобитесь, я позову вас.
Сидя в торце длинного стола из черного дуба, рассчитанного на двадцать гостей, я почувствовала себя маленькой девочкой, сидящей на высоком троне. Дом ошеломил даже меня. Стоило мне заговорить громко, как голос мой эхом разливался по всему дому. Если бы рядом со мной был Малькольм, я бы чувствовала себя нормальной женой, а не гигантом и не ребенком.