Находя все нижеизложенные принципы цельно выраженными в I-м «Садке Судей» и выдвинув ранее пресловутых и богатых, лишь в смысле Метцль и Кº, футуристов, — мы, тем не менее, считаем этот путь нами пройденным и, оставляя разработку его тем, у кого нет более новых задач, пользуемся некоторой формой правописания, чтобы сосредоточить общее внимание на уже новых открывающихся перед нами заданиях.
Мы выдвинули впервые новые принципы творчества, кои нам ясны в следующем порядке:
1. Мы перестали рассматривать словопостроение и словопроизношение по грамматическим правилам, став видеть в буквах лишь направляющие речи. Мы расшатали синтаксис.
2. Мы стали придавать содержание словам по их начертательной и фонической характеристике.
3. Нами
осознана роль приставок и суффиксов.
4. Во имя свободы личного случая мы отрицаем правописание.
5. Мы характеризуем существительные не только прилагательными (как делали главным образом до нас), но и другими частями речи, также отдельными буквами и числами:
a) считая частью неотделимой произведения его помарки и виньетки творческого ожидания;
b) в почерке полагая составляющую поэтического импульса;
c) в Москве поэтому нами выпущены книги (автографов) «само-письма».
6. Нами уничтожены знаки препинания, — чем роль словесной массы — выдвинута впервые и осознана.
7. Гласные мы понимаем как время и пространство (характер устремления), согласные — краска, звук, запах.
8. Нами сокрушены ритмы. Хлебников выдвинул поэтический размер — живого разговорного слова. Мы перестали искать размеры в учебниках — всякое движение рождает новый свободный ритм поэту.
11. Мы считаем слово творцом мифа, слово, умирая, рождает миф и наоборот.
12. Мы во власти новых тем: ненужность, бессмысленность, тайна властной ничтожности — воспеты нами.
13. Мы презираем славу; нам известны чувства, не жившие до нас.
Мы новые люди новой жизни.
Давид Бурлюк, Елена Гуро, Николай Бурлюк, Владимир Маяковский, Екатерина Низен, Виктор Хлебников, Бенедикт Лившиц, А. Крученых.
Рисунок Владимира Бурлюка
Бенедикт Лившиц
Акростих
А.В. Вертер-Жуковой
Ваш трубадур — крикун, ваш верный шут — повеса.(Ах, пестрота измен — что пестрота колен!)Ваш тигр, сломавши клеть, бежал в глубины леса,Единственный ваш раб — арап — клянет свой плен.Разуверения? — нашептыванья беса!Тревожные крыла — и в лилиях явленЕдва заметный крест… О узкая принцесса,Разгневанная мной, вы золотей Малэн!Желтели небеса и умолкали травы,Утрело, может быть, впервые для меня,Когда я увидал — о, свежие оправыОчнувшихся дерев! о, златовестье дня! —Ваш флорентийский плащ, летящий к небосклону,Аграф трехлилийный и тонкую корону.
Ворасль, июнь 1912
Форли
Ей же
За рубежом — теченье ясных лат:Склонись в затон, живой одними нами…Надолго ли мы включены в закатИ тонкими владеем именами?Надолго ли? — О нет, окаменей,Во мраморе зарозовей над миромПлывущих слов и вероломных дней,Опоена закатным эликсиром.Ты улыбнулась — мы обрученыДо первого жемчужного укола:Разводы влаги — кольца тишины,И облако —
твоя романьуола…
Соседи
Ей же
В сиреневом лете, в сиреневом дыме —Я вижу! я вижу! — соседи(В просвете прошедшая ледиБыла в диадиме)Возносят бокалы.Но я ли, усталыйОт этой расплаты,Приму их увядшие крыльяИ каждый горбатыйЯзык воскового вина?Я знаю, что каждая ледиУже в диадиме;Ей снится: в сиреневом дымеОна возноситься должна.И мне ли — сухие копытцаПо лестнице? Мальчик глядитсяВ таблицу из меди,Коричневый, широкоскулый,В измятом венке бересклета:Как плещется круглое пламя!Как множатся трубные гулыИного, широкого лета!Но никнут всё ниже крыламиСоседи — и только одна,Высокая, в узкой одежде,Рукой, удлинившейся в стебель,Рукой, расцветающей в небе,Возносит, как прежде, как прежде,Бокал воскового вина!
Сентябрь
Александре Эстер
Воспоминанья стольких маев(Мы жили маями!)Кольцо твоих последних уст(Не будет этих легких уст!)Они уйдут с лица, растаяв(Они уже почти растаяли!).О, золото сентябрьских узд,Неверных узд!Предательский сентябрь! НефритомВолнуется мое окно,И каменеет недопитым —В стаканах — тяжкое вино…И все настойчивей и пристальнейМечи вина,Тяжелые мечи вина,И пристальней из-за окнаВстревоженные мачты пристаней.— Ах, я должна…— Останься, сжалься… —Волна окна…Волна нефритового вальса…Унесена… унесена тыНефритовым вином окна…Сентябрь проклятый!
Бык
Отбежали… Вышел чинно.Жмешь мне руку, не любя:Сколько розовых снежинокНа ладони у тебя!Те четыре — словно крысы.Вот и красный. Ждет с копьем.Есть еще! Ну что же, высыпь…Дальний запах раны пьем.Это в шутку, иль опасно?Замирают веера…Он за красным! Он за красным!Браво, браво, браво, бра…А!..
