Сады Хаоса. Книга 2. Пески забвения
Шрифт:
– Знаю. Что тебе помешало?
Юноша замялся, молвив:
– Лучи Солнца.
Ученики, пряча улыбки, склонили головы. Ко Ца Хор покачал головой.
– А шум ветра и пение птиц тебе не мешало?
– Я их не слышал. Отключил слух. А вот с глазами справиться не смог.
– Что по этому поводу думает Паино?
Я встал, на ходу обдумывая ответы друзей.
– Познать Всеединого можно только при внутренней тишине. Тогда же можно услышать голос наставника.
– И что он сказал тебе, Паино?
– Он молчал.
– А кто-то что-то слышал?
– Я слышал много голосов, – поднявшись, произнес Итикано, – каждый из них пытался рассказать мне о Всеедином.
Ко Ца Хор мудрым взглядом окинул воина-ученика. Юноша прибыл с планеты
– Спасибо Итикано. А кому наставник только нашептывал? Есть такие?
– Мне! Мне! И мне! – послышалось с разных сторон.
– Это тоже хорошо. Я пока не спрашиваю, что вы слышали от своих наставников, – продолжил Ко Ца Хор, – сейчас мы попробуем выяснить, был ли это его голос. Кто может утвердительно сказать это?
Все воины-ученики молчали. Я встал.
– Учитель! – обратился я к Ко Ца Хору, – твердо могу сказать только одно. Мой наставник действительно молчал.
– Хорошо, Паино. А как ты думаешь, почему он молчал?
Я замер. Ответ, который пришел, был для меня ошеломляющим. Но я озвучил его.
– Потому что вопрос был о Всеедином…
В мудрых глазах Ко Ца Хора промелькнуло удовлетворение. Он был доволен как первыми результатами по заданию, так и ответами учеников.
– Внутренний наставник – это и есть голос духа, голос Всеединого, – констатировал учитель. – Он никогда не будет самым громким, а, наоборот, очень тихим. А чаще всего он молчит. Именно в этом безмолвии вам, через Него, и откроется великая Истина. О ней мы с вами немного и поговорим.
Ученики замерли. Сейчас Ко Ца Хор расскажет о самом интересном, самом важном в их жизни. В приоткрытом витраже засуетился ветер Ор. Он явно пытался проникнуть в помещение.
Я укоризненно посмотрел на него. Он тут же притих.
– Мы поговорим о Всеедином! – сказал учитель. – Почему я его называю так, а не иначе? Каждый из вас, живя в своем Звездном мире, слышал Его разные имена. Их бесконечно много. У Всеединого нет определенного имени, потому что никто из нас точно не знает, сколько их в бесконечной Вселенной Звездных миров, а с ними и Его имен. Как вывод: Всеединый безграничен, поэтому безгранично и число его имен. Всеединый обладает всем: славой, богатством, знанием, красотой и отрешенностью. Он везде и во всем. Он имеет бесконечное число форм. То, что мы видим, – это Его проявленные состояния. То, что не видим – не проявленные. Все, что нас окружает, есть Он, Его творение. Всеединый в цветке, в полете птицы, шуме дождя, шорохе набегающих на берег волн, радуге. В свете близких и дальних звезд. Во всем величии и многообразии Вселенной. Взгляните на свод храма, это Его творение. На вас смотрят миллиарды звезд с немыслимым для нашего сознания количеством заселенных Миров. И все они идеальны; и непохожи друг на друга. Мы – его особое творение. Мы – его дети. Он нас всех любит одинаково. И добрых, и злых, и тех, кто, не определившись, замешкался в серой серединке. Всеединому не надо от его детей ни жертв, ни обрядов, ни специальных зданий для богослужений. Поэтому правильней сказать, Всеединый этот тот, кто не имеет имени. Всеединому от нас нужна только Любовь и следование по пути познания и творения, ведь в каждом из нас частица Его. В нас дремлет Творец. А жить по Его творению и быть Творцом не так просто.
Загадочно взглянув на нас, ловивших каждое его слово и оставшись довольным Ко Ца Хор продолжил:
– На своем жизненном пути, находясь в разных Звездных мирах, вы встретите много религий, в том числе и государственных, пытающихся высказать свое понимание Всеединого и свое отношение к нему. Будьте терпеливы, внимательны и осторожны. Почти все религии созданы Тьмой искусственно, чтобы увести все разумное и духовное с Прямого Пути, подчинить себе бессмертные души, которые также относятся к одной из многих тайн великого творения Всеединого. Отдельное слово о бессмертной душе, которая в делах всего живого, наполняет все творение Всеединого.
Глава 8. Древний Фаэтон. Учеба Паино. Его воплощения в иные формы жизни. Первое испытание.
Через три года обучения, после сотен уроков и практических занятий, преклонив колени, в окружении звездного неба, я опять предстал перед Цветком Жизни. Так близко подойти к святыне храма мне позволили впервые.
Свет, испускаемый Цветком Жизни, пронизывал мое тело, наполняя его легкостью, силой и уверенностью. Сознание было чистым и ясным, готовым не только соприкоснуться с сокровенным, но и постичь его. Сегодня я чувствовал его. Духовно был готов к нему.
Возле меня стояли настоятель школы Света и верховный жрец храма Ши Тай – Ко Ца Хор, рядом полукругом – первые жрецы стихий.
Жрецы молчали, пристально наблюдали за мной…
– Это он? – спросил зрелых лет меднокожий жрец с крючковидным носом и острым подбородком, прикрытым короткой ухоженной бородой.
Он напоминал мне стража ночи юрта. На его груди красовался знак стихии огня. Он не был похож на жрецов нашего ордена. Во всем облике проступала принадлежность к иному Звездному миру.
– Да, великий жрец Кахо, это именно он, – ответил Ко Ца Хор.
– Он слишком молод, – констатировал жрец.
– Да, но он уже окончил школу. Кроме того, Паино – последний из Тату.
– Тот самый?
– Да!
– Ему несложно было это сделать.
– Ученики все равны, – заключил Ко Ца Хор.
– Кем он там был?
– Прожил жизнь мотылька, рыбы, птицы. В последний раз был цветком. У него даже не было поединка с внутренней тенью в виду отсутствия последней.
– Это очень интересно, – думая о чем-то своем, произнес Кахо. – Что тебе запомнилось из последнего урока, Паино? – спросил он у меня.
– Было больно, когда меня сорвали.
– Тебя испугала боль?
– Она была обычной!
– А что же тогда?
– Бессмыслие убийства. Сорвав цветок, фаэт бросил его и принялся рвать новые. Я ему не понравился, – понизив голос, продолжил я.
– Тебя задело, что ты ему не понравился?
– Нет. Это было его отношение. Его вкус и его право. А он злоупотребил своим правом.
– И это все? – уточнил жрец Кахо.
Я задумался над тем, как объяснить свое понимание этого факта.
– Нет.
– Что ты хотел бы сказать еще?
– Мне было жаль его. Он потерял вкус жизни! Он посерел, мечется и не знает, чего хочет. Его существование постно, и поэтому потеряно.
– Ты хорошо рассудил. Ну, а какой самый главный вывод?
– Жизнь очень легко убить, – ответил я. – Зло быстротечно. Но добро вырастает и дает плоды слишком медленно…
– Это все похвально. Но все же он так молод… – произнес сидящий в глубине жрец Заркон с символом стихии воды на груди. Он еще не созрел до главного экзамена.