Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)
Шрифт:
– Представляла, – поправил его сосед, тоже доктор наук, Юлий Кублицкий.
– Представляла, – согласился Райтер-Баум. – Поскольку налицо явное замедление, если не остановка, инфляционного расширения зоны. Теперь нам представляется, что кто-то из центра Галактики посылает специальные бигстопперы… э-э… прошу прощения за жаргон, посылает солитоны поля с отрицательной кривизной развертки. В результате…
– Пространство схлопывается в точку. В итоге «свисты» остановили расширение ВП, так?
Райтер-Баум кивнул.
– На самом деле этот процесс значительно сложнее…
– Главное,
– Это вопрос к ксенологам.
Хоук покосился на Ромашина.
– Разрешите? У нас есть предположение на этот счет.
– Слушаю вас.
– ВП – продукт деятельности более сложной и мощной системы, чем разум. Неважно, человеческий или негуманоидный. Маатане и орилоуны, по сути, наши современники. Мы же столкнулись с деятельностью постразумной системы.
– Как вы сказали? – Смехов не скрыл удивления. – Постразумная система?
– УММ – так ее назвали специалисты – порождение негуманоидных цивилизаций за пределами местного скопления галактик. Очевидно, ее пытается придержать, ограничить размах деятельности другая система – УММ нашей Галактики.
Ученые, сидящие вокруг стола совещаний директора ФСБ, загудели.
Смехов поднял руку, прекращая шум, окинул их понимающим взглядом.
– Не все согласны с вашей концепцией, Майкл. Считаю необходимым поговорить на эту тему отдельно, хорошо подготовив материал. Коль уж вы начали, поговорим о других наших проблемах, затем вернемся к, – он усмехнулся, – к УММу. Кто осмелился кинуть нам вызов при проведении эксперимента с разверткой «свиста»? Тоже этот ваш негуманоидный УММ?
– Нет, – кротко сказал начальник Управления внутренних расследований. – Мы изучили все аспекты инцидента и можем со стопроцентной уверенностью доложить, что шлюпом «Мазератти», напавшим на базу Института на Трицератопсе, управляли братья Ордена Белого Крыла Халил Саанан и Ван Дал. Незадолго до нападения их видели в Андалусии в компании с Ульрихом Хорстом.
– Почему же их не задержали? – полюбопытствовал Круминьш, которого предупреждали о возможном появлении Хорста.
– Потому что Хорст работает на тот самый УММ, – ответил Хоук, – который очень сильно заинтересован в сокрытии своих замыслов относительно использования Великой Пустоты.
– Что вы имеете в виду? – поддержал коллегу Райтер-Баум.
– Нас, как разумную систему, пытаются нейтрализовать, и Ульрих служит исполнителем этого замысла.
– Сначала докажите, что этот ваш УММ существует, – желчно проворчал Кублицкий.
– Господа, давайте обсудим эту проблему позже, – напомнил о своем решении Смехов. – Послезавтра состоится очередное заседание Совета безопасности Федерации, поэтому есть смысл встретиться по этой проблеме завтра.
– А правда, что ВКС отстранил верховного комиссара Совбеза Ван Схоофена от исполнения обязанностей? – спросил один из представителей Академии наук.
– Правда, – сказал Смехов.
– За что?
– За пособничество УММу, – ответил Хоук, не моргнув глазом.
Глава 22
Переход
Человек
Однако Игнату показалось, что его полет внутри неощутимого нигде был слишком коротким.
Он открыл глаза.
Ничего не изменилось. Пламя опало. Они стояли втроем, обнявшись, посреди комнатки с колючками по стенам. На ладони Селима мерцал клубочек пламени, заключенный в систему колец. По колючим стенам комнатки бежали волны сияния, и сами они гнулись и ходили ходуном, будто были сделаны из мыльной пленки, а не из металла и камня. Только пол под ногами землян вел себя спокойно, хотя и он изредка начинал плыть из стороны в сторону и вздрагивать.
– Почему мы еще здесь? – очнулась Лилия.
– Я тоже хотел бы получить ответ на твой вопрос, – оскалился Селим, прислушиваясь к себе. – Либо аварон не работает… что не поддается никакому объяснению… либо одно из трех… ну-ка, включите свою экстрасенсорику. Ничего не видите?
Игнат закрыл глаза, сосредоточился на расширении сознания и «вышел» за пределы тела.
Мир за стенками защитной камеры корчился, кипел, испарялся и таял!
Внечувственный «локатор» Игната везде натыкался на языки пламени, гигантские фонтаны газа и плазмы, на реки лавы и протуберанцы ядерного огня. И при этом другая часть сознания отмечала совсем иные формы движения: мир за пределами бункера превратился в слоистую тающую пену, пузырьки которой проникали друг в друга, лопались, из этой субстанции снова рождались вздрагивающие пузырчатые икосаэдры и тетраэдры, и процесс этот шел все быстрее и быстрее, а геометрические формы пузырей становились все проще и проще.
– Распад! – прошептала Лилия.
Игнат опомнился, посмотрел на девушку, увидел ее почерневшие глаза на пол-лица, дотронулся щекой до щеки.
– Ты тоже видишь это?
– Однако! – хмыкнул Селим, переводя взгляд с одного лица на другое. – Вы мне нравитесь, ребята. Мы видим одно и то же. Но если я был в шкуре моллюскора и Червя, то вы…
– Ангелоиды, – пошутил Игнат.
– Ее дед – да, был ангелоидом. – Селим продолжал задумчиво изучать лица молодых людей. – Возможно, на генном уровне он смог передать детям, а через них – внучке, какие-то способности ангелоида. А ты?
– Я в рубашке родился, – снова пошутил Игнат, чувствуя, как в мозгу копошатся крошечные пальчики.
– Ты сын полюсидки… а она долгое время контактировала с «джинном» Лам-кой… может, и ты модифай? То есть интрасенс, как нынче модно называть людей с развитой экстрасенсорикой.
Игнат посмотрел на Лилию. В глазах девушки не было страха. Зато там искрились удивление, сомнения, радостное ожидание и… любовь?
Селим хохотнул.
– Трщчет! Никогда не думал, что попаду в компанию ангелоида и «джинна»!