Сага о Форсайтах, том 1

Голсуорси Джон

– Что ж, – выдавил он из себя наконец, – во всяком случае, это… это оригинально!

Сомс питал такое недоверие и даже тайную ненависть ж слову «оригинально», что сейчас, как ему показалось, это замечание никак не выдало его истинных чувств.

Босини, по-видимому, остался доволен. Как раз то, что надо подобному субъекту. Успех приободрил Сомса.

– Места здесь много, – сказал он.

– Простор, воздух, свет, – донеслись до него невнятные слова Босини. – Литлмастер строит не для джентльменов, он работает на фабрикантов.

Сомс

сделал протестующий жест; его причислили к джентльменам – теперь уже он ни за какие деньги не согласится, чтобы его поставили на одну доску с фабрикантами. Но врождённая недоверчивость взяла верх. Кому нужна эта болтовня о правильности линий и достоинстве? Как бы не замёрзнуть в этом доме.

– Ирэн не выносит холода, – сказал он.

– А! – насмешливо ответил Босини. – Ваша жена? Не выносит холода? Я об этом позабочусь; ей не придётся мёрзнуть. Смотрите! – он показал четыре значка на стенах дворика, расположенные на равном расстоянии друг от друга.

– Вот здесь я поставлю радиаторы за алюминиевой решёткой; для решётки можно заказать прекрасный рисунок.

Сомс недоверчиво посмотрел на значки.

– Все это прекрасно, – сказал он, – но во что это мне обойдётся?

Архитектор вынул из кармана листок бумаги.

– Дом, конечно, следовало бы построить целиком из камня, но вы вряд ли на это пойдёте, и я примирюсь на каменной облицовке. Крыша должна быть из меди, но я ставлю зелёную черепицу. Все вместе, включая металлическую отделку, обойдётся вам в восемь тысяч пятьсот фунтов.

– Восемь тысяч пятьсот? – сказал Сомс. – Как же так, ведь моей предельной цифрой было восемь тысяч!

– Дешевле ничего не выйдет, – холодно ответил Босини. – Выбирайте.

Вероятно, с Сомсом только так и можно было вести дело. Он был ошарашен. Рассудок подсказывал бросить эту затею. Но проект был хорош, он отлично понимал это, – в нём чувствовалась законченность и благородство замысла; и помещение для прислуги прекрасное. Такой дом поднимет его в глазах общества – в нём столько своеобразия, а вместе с тем и комфорт не упущен из виду.

Сомс продолжал внимательно изучать проект, пока Босини брился и переодевался у себя в спальне.

Затем они молча пошли на Монпелье-сквер, и Сомс всю дорогу уголком глаза поглядывал на Босини. «Пират» очень недурён собой, – думал Сомс, если приоденется как следует».

Ирэн поливала цветы, когда они вошли в дом.

Она предложила послать за Джун.

– Нет, нет! – сказал Сомс, – нам ещё надо поговорить о делах!

За завтраком он был почти радушен и усиленно угощал Босини. Ему нравилось, что архитектор так оживлён. Оставив его после завтрака с Ирэн, Сомс ушёл к своим картинам, с которыми он всегда проводил воскресные дни. К чаю Сомс опять сошёл в гостиную и увидел, что Ирэн и Босини все ещё говорят, «точно заведённые», как он мысленно выразился.

Остановившись в дверях, не замеченный ими, он поздравил себя

с благоприятным оборотом дела. Хорошо, что Ирэн ладит с Босини; кажется, она начинает увлекаться идеей постройки дома.

Спокойно поразмыслив среди картин, Сомс решился – на лишние пятьсот фунтов, если понадобится; – впрочем: он надеялся, что после приятно проведённого дня Босини будет сговорчивее. Ведь, собственно говоря, всё зависит исключительно от него; он может найти тысячи способов удешевить стройку без всякого ущерба для общего плана.

Сомс дождался подходящего момента, когда Ирэн передавала архитектору первую чашку чая. Солнечный луч, пробравшись сквозь кружево занавесок, коснулся её щёк своим теплом, зажёг золотистые волосы и мягкие глаза. Быть может, тот же луч зарумянил лицо Босини, зажёг и его глаза тревогой.

Сомс, не переносивший солнца, встал и задёрнул занавески. Затем взял чашку из рук жены и сказал более холодно, чем намеревался:

– Может быть, вы всё-таки устроите так, чтобы смета не превышала восьми тысяч? Ведь можно сократить за счёт всяких мелочей.

Босини одним глотком выпил чай, поставил чашку и ответил:

– Нельзя!

Сомс понял, что его слова задели архитектора за живое:

– Хорошо, – сказал он с мрачной покорностью, – придётся предоставить вам свободу.

Через несколько минут Босини встал, и Сомс пошёл проводить его. Архитектор был в состоянии ничем не объяснимого радостного волнения. Посмотрев вслед размашисто шагавшему Босини, Сомс, насупившись, вернулся в гостиную, где Ирэн убирала ноты с рояля, и, повинуясь непреодолимому чувству любопытства, спросил:

– Ну, что ты думаешь об этом «пирате»?

Он смотрел себе под ноги, дожидаясь ответа, и ждать ему пришлось довольно долго.

– Не знаю, – сказала наконец Ирэн.

– По-твоему, он красивый?

Ирэн улыбнулась. И в её улыбке Сомс почувствовал насмешку.

– Да, – ответила она, – очень!

IX. СМЕРТЬ ТЁТИ ЭНН

Наступил день в конце сентября, когда тётя Энн уже не смогла принять из рук Смизер знаки своего личного достоинства. Бросив взгляд на её старческое лицо, спешно вызванный доктор возвестил, что мисс Форсайт скончалась во время сна.

Тёти Джули и Эстер были сражены этим ударом. Они не мыслили себе такого конца. Да и вообще сомнительно, постигали ли они, что конец неизбежен. В глубине души сёстрам казалось, что Энн поступила безрассудно, уйдя от них без единого слова, без малейшей борьбы. Это было так непохоже на неё.

Возможно, что больнее всего их поразила самая мысль о том, что и Форсайту суждено выпустить жизнь из своих цепких рук. Если суждено одной, значит и всем!

Прошёл час, прежде чем они решились сообщить горестную весть Тимоти. Если бы только можно было скрыть это от него! Если бы только его можно было подготовить постепенно!