Сага о Форсайтах, том 2
Шрифт:
Старый Грэдмен только что стянул рабочий пиджак со своей широкой согнутой спины.
— А, мистер Сомс, а я как раз собрался уходить. Разрешите, я сейчас надену сюртук.
Сюртук, судя по покрою, изготовления девятьсот первого года.
— Я теперь ухожу в половине шестого, Работы обычно не так уж много. Люблю соснуть до ужина. Рад вас видеть; вы нас совсем забыли.
— Да, — сказал Сомс, — я редко захожу. Но я вот думал... Случись что-нибудь с вами, или со мною, или с обоими, дела живо запутаются, Грэдмен.
— О-о, не хочется и думать
— А нужно; мы с вами не молоды.
— Ну, я-то не мальчишка, но вы, мистер Сомс, — разве это старость?
— Семьдесят один.
— Да, да! А кажется, только на днях я отвозил вас в школу в Слау. Я помню то время лучше, чем вчерашний день.
— Я тоже, Грэдмен; и это признак старости. Помните вы этого молодого человека, который заходил сюда сообщить мне об Элдерсоне?
— А, да, Славный молодой человек. Баттермилк или что-то в этом роде.
— Баттерфилд, Так вот, я решил дать его вам в помощники и хочу, чтобы вы ввели его в курс всех дел.
Старый клерк стоял тихо-тихо; лицо его, в рамке седых волос и бороды, ничего не выражало. Сомс заторопился:
— Это только на всякий случай. Когда-нибудь вам захочется уйти на покой...
Тяжелым жестом Грэдмен поднял руку.
— Моя надежда — умереть на посту, — сказал он.
— Ну, как хотите, Грэдмен. Вы, как и раньше, всем ведайте; но у нас будет на кого положиться, если вы захвораете, либо захотите отдохнуть, либо еще что.
— Лучше бы не надо, мистер Сомс. Молодой человек, у нас в конторе...
— Хороший человек, Грэдмен. К тому же он кое-чем обязан мне и моему зятю. Он вам не помешает. Знаете, ведь никто не вечен.
Лицо старика странно сморщилось, голос скрипел больше обычного.
— Словно бы и рано вперед загадывать. Я вполне справляюсь с работой, мистер Сомс.
— О, я вас понимаю, — сказал Сомс, — я и сам это чувствую, но время никого не ждет, и надо подумать о будущем.
Из-под седых усов вырвался вздох.
— Что ж, мистер Сомс, раз вы решили, говорить больше нечего; но я недоволен.
— Пойдемте, я подвезу вас до станции.
— Спасибо, я лучше пройдусь, подышу воздухом. Вот только запру.
Сомс понял, что запирать надо не только ящики, но и чувства, и вышел.
Преданный старик! Проехать сразу же к Полкинфорду, выбрать что-нибудь ему в подарок.
В громадном магазине, так тесно уставленном — серебром и золотом, что являлось сомнение, была ли здесь когда продана хоть одна вещь. Сомс огляделся. Надо подыскать что-нибудь стоящее — ничего вычурного, кричащего. Пунша старик, верно, не пьет — сектант! Может, подойдут эти два верблюда? Серебряные, с позолотой, у каждого по два горба, и из них торчат свечи. И между горбами выгравировать — «Джозефу Грэдмену от благодарной семьи Форсайтов». Грэдмен живет где-то около Зоологического сада. Гм! Верблюды? Нет! Лучше чашу. Если он не пьет пунша, может насыпать в нее розовых лепестков или ставить цветы.
— Мне нужна чаша, — сказал он, — очень хорошая.
— Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Всегда у них есть как раз то, что вам нужно!
— Вот взгляните, сэр, литого серебра — очень строгий рисунок.
— Строгий! — сказал Сомс. — Я бы даром ее не взял.
— Совершенно верно, сэр, это, может быть, не совсем то, что вам нужно. Ну, а вот эта небольшая, но изящная чаша?
— Нет, нет, что-нибудь простое и устойчивое, чтобы вмещала около галлона.
— Мистер Бэнкуэйт, подите-ка сюда. Этому джентльмену нужна старинная чаша.
— Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Сомс издал неясное ворчанье.
— На старинные чаши спрос небольшой; но у нас есть одна, антикварная, из дома Роксборо.
— С гербом? — сказал Сомс. — Не годится. Мне нужно новую или, во всяком случае, без герба.
— А тогда вот эта вам подойдет, сэр.
— О боже! — сказал Сомс и указал кончиком зонта в противоположную сторону. — Вот это что такое?
Приказчик сделал огорченное лицо и достал вещь с застекленной полки.
На выпуклой, стянутой кверху ножке покоилась вместительная серебряная чаша. Сомс постучал по ней пальцем.
— Чистого серебра, сэр, и, как видите, очень гладкие края; форма достаточно скромная, внутри позолота лучшего качества. Я бы сказал, как раз то, что вам нужно.
— Неплохо. Сколько стоит?
Приказчик склонился над кабалистическим знаком.
— Тридцать пять фунтов, сэр.
— Вполне достаточно, — сказал Сомс. Понравится ли подарок старому Грэдмену, он не знал, но вещь не безвкусная, престиж семьи не пострадает. — Так я ее беру, — сказал он. — Выгравируйте на ней эти слова, — он написал их. — Пошлите по этому адресу, а счет мне; и, пожалуйста, поскорее.
— Будет исполнено, сэр. Не интересуют ли вас эти бокалы? Очень оригинальные.
— Больше ничего! — сказал Сомс. — До свидания! Он дал приказчику свою карточку, окинул магазин холодным взглядом и вышел. Одной заботой меньше!
Под брызгами сентябрьского солнца он шел по Пикадилли на запад, в Грин-парк. Эти мягкие осенние дни хорошо на него действовали. Ему не стало жарко, и холодно не было.
И платаны, чуть начинавшие желтеть, радовали его — хорошие деревья, стройные. Шагая по траве лужаек. Сомс даже ощущал умиление. Звук быстрых, нагонявших его шагов вторгся в его сознание. Голос сказал:
— А, Форсайт! Вы на собрание к Майклу? Пойдемте вместе!
«Старый Монт», как всегда самоуверенный, болтливый! Вот и сейчас пошел трещать!
— Как вы смотрите на все эти перемены в Лондоне, Форсайт? Помните, широкие панталоны и кринолины — расцвет Лича — старый Пэм на коне? Сентябрь навевает воспоминания.
— Это все поверхностное, — сказал Сомс.
— Поверхностное? Иногда и мне так кажется. Но есть и существенная разница — разница между романами Остин и Троллопа и современными писателями. Приходов не осталось. Классы? Да, но грань между ними проводит человек, а не бог, как во времена Троллопа.