Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Теперь Арлинг знал, что если ад, о котором рассказывали жрецы Амирона, действительно существовал где-то на земле, то он был здесь – в старом Балидете. Две недели назад они добрались до мертвецов, которые сохранились в песке так же хорошо, как если бы умерли только вчера. Сначала рабочие боялись трупов и отказывались к ним прикасаться, но когда их появилось слишком много, могильщиков из Сикта-Иата стало не хватать, и рабочим пришлось помогать.
Арлинг хорошо запомнил своего первого мертвеца. Когда лопата вонзилась во что-то твердое, он привычно опустился на колени, полагая, что наткнулся на перила или декоративный барельеф Алебастровой Башни. По приказу главного раскопщики не должны были портить архитектуру древнего города, поэтому те стены башни, где имелся декор, очищали вручную. Вытащив
Человек, поднятый бушующей стихией под крышу Алебастровой Башни, умер мгновенно. Его череп был проломлен острием каменного выступа. Если бы не дыра в голове, можно было бы подумать, что он спит. Песок сохранил тело почти в идеальном состоянии, высушив влагу и не дав тлену коснуться плоти. Арлинг провел рукой по лицу, освобождая от сухой грязи глазницы и рот. Вся его жизнь была усеяна трупами, и Регарди редко испытывал сожаление о том, что кто-то покинул этот мир раньше него. Мертвец был похож на булочника, у которого Арлинг покупал лепешки, однако он так же мог быть и трактирщиком, и стражником, и торговцем – любым из тех, кого знал Регарди. Даже если они никогда не встречались, тот факт, что они жили в одном городе, ходили по одним улицам и дышали одним воздухом, уже делал его близким человеком. Погладив мертвеца по голове, Арлинг испытал странное чувство, которому не сразу нашел объяснение. То была скорбь – глубокая горечь по людям, которые в отличие от него нашли свою смерть. Трудно соперничать с достоинством умерших.
За спиной раздался крик рабочего. У нормальных людей мертвецы обычно вызывали страх. Никто из рабочих, раскапывающих Балидет, раньше не жил в этом городе. В Сикта-Иате насчитывалось не больше десятка коренных балидетцев, но те предпочитали держаться от бывшего дома на расстоянии. И Регарди их понимал.
Пока рабочие бегали за тележкой, Арлинг сидел рядом с мертвецом, погрузившись в мысли. Неожиданно мертвый кучеяр поднял голову и голосом Нехебкая насмешливо произнес:
– Человек, что пузырь на воде. Скажи мне, друг мой, ты еще долго будешь искать мякоть в камнях? Поторопись, я уже заждался.
Арлинг отпрянул и до конца дня чистил декоративную розетку на каменном выступе башни, за что получил выговор от бригадира. Но это было давно. С тех пор мертвецы встречались каждый день. Рабочие уже не боялись их и с шутками складывали мертвые тела в сторону, чтобы вечером отвезти их к похоронной башне – дахме.
У старого Балидета было пять башен, откуда горожане отправляли своих мертвецов в другой мир. Буря не тронула их, и власти Сикта-Иата решили хоронить балидетцев по традиции. Однако к концу первой недели все пять дахм оказались переполнены трупами настолько, что складывать новые тела, которые продолжали появляться из песка, словно цветы после дождя, было некуда. Нужно было строить новую дахму, но рабочих рук и материалов не хватало, и вопрос повис в воздухе. Поэтому мертвых продолжали складывать кучами вокруг старых дахм на радость шакалам и стервятникам.
В тот день Арлинг закончил работу одним из последних. И хотя он собирался вечером отправиться в дальний оазис поохотиться на уток, утренняя находка второй бригады заставила его изменить планы. Рабочие откопали один из зубцов внешней крепостной стены, и Регарди с трудом дождался окончания рабочего дня, мечтая сделать то, что не делал очень давно.
Обычно рабочие уходили с раскопок под присмотром трех-четырех стражников, которые должны были следить, чтобы из старого Балидета ничего не стащили. Но так как других находок кроме мертвецов не было, стража обленилась и выполняла свои обязанности вполсилы, никогда не считая, сколько людей приходило и уходило на работу.
Задержавшись под предлогом того, что потерял кирку, Арлинг спрятался в одной из траншей и, дождавшись, когда уйдет последний рабочий, направился к тому месту, где, словно сломанный зуб, торчал из песка каменный выступ стены. Освобожденной от песка площади было немного – всего пара салей, но Арлингу больше было и не надо. Он наизусть помнил каждый поворот и выступ старой стены, ведь когда-то он каждый день бегал по ней, соревнуясь в скорости с ветром.
Регарди снял повязку с глаз, сбросил рубашку, поправил сапоги. Они мало подходили для бега, но он решил их оставить. В наступающих сумерках можно было легко наступить на скорпиона. Если он не собьется, то прибежит к тому же месту, где оставил верхнюю одежду. Постояв некоторое время и послушав песни ветра, Арлинг медленно побежал, делая первый круг вокруг мертвого города. Он не торопился, внимательно считая шаги, вспоминая движения и повороты. Бежать по песку было труднее, чем по камням, но одна мысль о том, что где-то глубоко под ним вьется лентой старая крепостная стена, придавала силы и вдохновляла на подвиги. Кусок стены, который откопали рабочие, был самым высоким участком крепостного вала, откуда его друг Беркут любил наблюдать закаты. Он был романтиком, этот Беркут. Арлинг не разделял его увлечений, так как ему было все равно, что за вид открывался со стены днем или ночью, однако он всегда ходил туда, когда Беркут звал его. Шолох смотрел на догорающий диск солнца, а Регарди нарезал круги вокруг города – за время заката ему удавалось обежать Балидет три раза.
Сейчас Арлинг бежал куда медленнее, чем в молодости. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, выпустив мрак на волю, Регарди оставалось еще половина пути. Он достиг каменного выступа, откопанного рабочими, в полной темноте, но не огорчился. Скорость была неважна, ведь тренировки на стене остались в прошлом. Бег должен был помочь ему вспомнить другого Арлинга – того, кто не просто знал наизусть Книгу Махди, но верил в каждое ее слово, кто не вырывал глаз у своих жертв и носил в сердце чистый солукрай, не испачканный кровью сотен мертвецов, устилавших путь халруджи. Регарди остановился слишком быстро, и кровь бешено застучала в висках, требуя продолжения. Но второй круг он не побежал. Не было никакого другого Арлинга. Всегда был только один человек, и этот человек был убежден: хорошее не случается два раза подряд.
К шатру он вернулся в глубоких сумерках. Вокруг Сикта-Иата разливался гул веселящейся толпы, – кучеяры отмечали новый год, и по этому случаю администрация устроила танцы ряженых и угощение для всех горожан на главной площади. Арлинг совсем забыл об этом и только сейчас понял, почему рабочие просили бригадира отпустить их на час раньше. Для него праздники давно перестали иметь значение, вызывая раздражение вместо приятных эмоций. Судя по гремевшим тамбуринам и таблам, маскарад в городе уже начался. Арлинг сердито покосился в сторону гуляющих, раздумывая, где бы найти местечко потише. Он валился с ног от усталости и единственное, что хотелось ему в этот вечер – заснуть с котом на животе и самукой под боком.
Задумавшись о том, как отреагировали на шум его звери, он не сразу определил, что у палатки стояли люди. Четверо всадников на хороших скакунах легкой самрийской породы и один наездник на верблюде. Арлинг уже вышел на бархан, откуда его было хорошо заметно – бежать в кусты было поздно. Он слышал, как скрипели ножны, а у троих за спинами должны были висеть колчаны со стрелами. У него же с собой был только нож, спрятанный в голенище сапога. Брать оружие на раскопки запрещалось.
Его увидели, но лучники не спешили натягивать тетиву. Удобный момент, чтобы сократить расстояние для броска ножа, решил Регарди и медленно двинулся к ним. Если гости ему не понравятся, первым он убьет того, кто сидел на верблюде. От него пахло лимонным маслом, которое кучеяры использовали для отбеливания кожи. Арлинг ненавидел лимон, и судьба наездника была решена.
– А потом ты вырежешь им глаза, – прошептал Нехебкай, обнимая его за плечи золотистым хвостом. – Начни с модника. Зачем ему белая кожа в царстве мертвых?
Регарди почувствовал себя так, словно ему в рот залетела пустынная колючка. Сглотнув горькую слюну, он грубо спросил:
– Что вам нужно?
С таким же успехом можно было спрашивать у камня, какая завтра будет погода. Никто из всадников даже не повернул головы в его сторону, хотя он заметил, как напряглись кисти их рук – движение, выдающее профессионалов.