Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Никому не нужны проблемы, – мягко сказал Регарди, обращаясь к драганам, но больше слушая дыхание наемников-кучеяров. Тот, что стоял ближе, явно не был настроен разговаривать.
– Я задам пару вопросов, затем мы вместе кое-что сделаем, и я вас отпущу. За этим барханом мои люди. Их много. И они все, как вот эти двое, – он кивнул на наемников. – Только лучше.
– Серьезно? – один из драганов устало выпрямился и сложил руки на груди. – Иди куда шел. Отпущу только потому, что моя мама всегда уважала чистокровок. И я тоже. Но если ты продолжишь мешать, сделаю исключение. Радуйся, что наши друзья не понимают на драганском. Но перевести им несложно. Я керхар-нараг со школьной скамьи зубрил.
Вероятно, потому тебя сюда и отправили,
– Давайте начнем сначала, я, действительно, заблудился, – решил он пойти на хитрость, но тут вмешался ветер. Неожиданный порыв раздул плащ за спиной Регарди, прошелся по свободным рукавам его туники, взметнул вверх концы повязки на слепых глазах. Что там померещилось охранникам, Арлинг так и не понял. Сообразил, что переговоры не получатся, когда услышал свист лезвий, летящих с двух сторон в его голову. Видимо, у Ноя с Рашаном уже сложился богатый опыт общения с незнакомцами, которые хотели задать вопросы их подопечным.
Бросок у обоих был сильный и меткий. В прошлом Арлинг не стал бы церемониться с такими противниками и убил бы обоих немедленно, причем их же оружием. Но сейчас в его голове жил Нехебкай, а Индиговый бог, как известно, отличался человеколюбием. Совершенно нехарактерное качество для вассхана, пусть и бывшего.
Одно лезвие Регарди поймал в нарукавник, который одолжила ему Хамна из своего арсенала, второе схватил пальцами на расстоянии вытянутой руки от своего горла. Для эпатажа можно было подпустить клинок и ближе, но Арлинг все еще не был уверен в возможностях своего тела после чудесного излечения. Темный солукрай на то был и темным, что таил сюрпризы. С одним – в виде безумия учеников и прогрессирующей болезни Магды, он уже познакомился, и новых не хотел.
Арлинг, что угодно ожидал от драганов, но только не того, что те пустятся в бегство. Видимо, они знали об отрядах Тарджи, убивающих чужаков из Согдарии. Арлинг, может, и был драганом, но точно выглядел подозрительно.
Регарди нужны были ответы, поэтому он устремился за беглецами, решив, что Аллен справится с наемниками. Бежать по ночной пустыне было легко, ветер веселился, дул в спину, подбадривал. Запекшийся в корку после обильных дождей и жаркого солнца песок пружинил, служа идеальной поверхностью для бега. Драганы явно не были приучены к физическим нагрузкам, а ноги Арлинга чувствовали себя отлично – будто и не было тех жутких месяцев безнадеги и отчаяния в пещере. Нехебкай, к счастью, молчал, но Регарди казалось, что Индиговый шепчет: «Вот видишь, я же говорил, я слово держу, от тебя жду того же».
Может, драганы и исходили вдоль и поперек Карах-Антар и обладали теоретическими знаниями о пустыне и о том, как добывать в ней воду, но все же коренными жителями не являлись. Не был таким и Регарди, но за его спиной остались двадцать лет жизни бок о бок с кучеярами и керхами, которые пусть и не всегда делились с ним знаниями, но за которыми у него имелось много возможностей наблюдать. Любой керх остановился бы как вкопанный, услышав мелодичное треньканье. И хотя вокруг было полно других звуков – и новых, и старых: завывал ночной ветер, гремели жесткие листья незнакомых деревьев, шуршала умершая на барханах трава, но эти трели любой, ходивших хоть раз с караваном узнавал за многие сали. Так звенели зыбучие пески, и в свое время ни один ученый кучеяр не смог объяснить Арлингу, что это за природное явление издавало такие звуки. Не все зыбучие пески пели, но те, кто наполнял музыкой воздух, считались особо опасными.
Регарди понятия не имел, как могли измениться такие пески после ливней, начавшихся в Карах-Антаре, но, судя по характерным звукам, дожди им не повредили.
Драганы исчезли один за другим, буквально за секунды. Жидкая грязь, в которую превратились пески после дождей, поглотила сначала первого, а потом и того, кого уже почти нагнал Арлинг. Секунда отделила его от момента, когда он мог схватить несчастного за куртку. Закачавшись на невидимой границе, Арлинг отпрыгнул назад, интуитивно почувствовав зыбь, начинавшуюся буквально у его стоп. Не было криков о помощи, рук, колошмативших по грязи, даже пузырей и то не появилось. Пустыня Карах-Антар и раньше была чудовищем, а сейчас, преобразившись не без помощи людей, стала еще страшнее. Она сожрала драганов в мгновение, ни дав чужакам ни шанса.
– Почему не предупредил? – вспылил Регарди, в растерянности прислушиваясь к мелодичной трели. Раньше он думал, что ее издавали сами зыбучие пески, но теперь они превратились в болото, смертоносную жидкую грязь, которая, судя по звукам, покрывала обширную территорию. Характер ловушки изменился, но ее голос остался прежним. Невольно вспомнив гремера, Арлинг поежился. Кажется, он впервые был готов согласиться с Терезой Монтерой. Она пробыла в Сикелии меньше года, а раньше всех сообразила, к чему приведут насильственные изменения природы южной колонии. Сикелия начинала огрызаться, и то, что она уже показала людям, не могло не вызывать опасений. Правы были керхи, уходившие на юг. Во времена Алхас-Кешида мира не будет никому.
Нехебкай, разумеется, промолчал. Он не любил отвечать на неудобные вопросы.
Когда Регарди вернулся к колодцу, наемники были уже мертвы.
– Они сопротивлялись, – буркнул Аллен, когда Регарди остановился у двух бездыханных тел с перерезанными шеями. А казалось, что все так просто. Ответы были рядом.
Аллен видел, что произошло с драганами, но случившееся его совсем не расстроило. Это же у Регарди, а не у него были вопросы.
– Ничего хорошего они бы не рассказали, – прокомментировал он, склоняясь над колодцем. – А вот за то, что оставили лопаты и кирки, им большое спасибо. Мы нашли их верблюдов в соседней роще. А еще это!
Етобар с довольным видом вытянул руку с тугим мешочком. Арлингу не нужно было трогать его, чтобы понять, что внутри. Он чувствовал этот запах от драганов и раньше, сейчас лишь удостоверился. Приглашенные чужаки давно употребляли журавис. Самый известный дурман Сикелии вызывал у Регарди странную реакцию, которую иман в свое время назвал «аллергией», с тех пор Арлинг предпочитал держаться от журависа подальше.
– Оставь себе, – махнул он рукой, с трудом сдерживая разочарование.
Может, драганы и впрямь ничего бы не рассказали, а может, в их словах могла прятаться ниточка к болезни Магды. Арлинг хоть и решил для себя, что причиной ухудшения ее состояния был темный солукрай, который он использовал так необдуманно, но теперь, после рассказа Хамны о попытках озеленения пустыни, после случившегося с драганами, и особенно после встречи с гремером, у него появились другие мысли на этот счет. Например, не могла ли Магда отреагировать на исчезновение песков или на… исчезновение Нехебкая. Ведь считали же ее Видящей. Мысль потянулась дальше, вовсе к сумасшедшим выводам. А были ли Арлинг, на самом деле, виноват в том, что исчез Индиговый? Или кому-то был нужен тот, кто отвлек бы на себя внимание, пока вокруг происходило нечто очень важное, столь в корне меняющее мир.
Арлинг знал только одного человека, кому под силу были перемены столь глобальных масштабов. Впрочем, его имя сейчас звучало на устах у многих.
– Жаль их, – протянул Нехебкай, и Регарди понял, что одновременно думает о драганах, нашедших смерть в грязевой ловушке. – Будем в Фардоссе, надо будет в том лагере рассказать об их смерти. Может, семьям что выплатят. Хорошие ребята были. Явно сюда за деньгами приехали.
– Проваливай из моей головы! – не выдержал Регарди. Сказано было по рассеянности вслух, и Аллен с учениками недоуменно оглянулись на бывшего вассхана.